Поляном же, живущим особѣ и владѣющим роды своими, яже и до сея братьи бѣаху поляне, и живяху кождо на своих мѣстѣх с родомь своим. И бѣша три браты, единому имя Кии, другому Щекъ, третиему Хоривъ, а сестра их Лыбедь. И живяше Кии на горѣ, где есть нынѣ увоз Боричев, и бѣ с родом своимь; а брат его Щокъ живяше на друзѣи горѣ, где ныне зовется Щековица; а Хоривъ на третиеи горѣ, от негоже прозвася Хоривица. И тако сътворишя себѣ градокъ въ имя брата своего старѣишаго, и якоже и бысть, и нарекоша имя ему град Киев. И бяше же около града лѣсъ и боръ великъ, и бяху ловяще звѣрь. И бѣшя мудри мужи и смыслени, и нарицахуся поляне, от нихже суть поляне в Киевѣ и до сего дне. Бяху же тогда погани, жруще озеромь и колодяземь, рощениемь, якоже и прочии погании. А инии же не свѣдуще глаголють, яко Кии есть перевозникъ былъ, у Киева бо бяше перевоз тогда былъ съ оноя страны Днепра; тѣмь глаголаху: на перевоз на Киевъ. Аще бы Кыи перевозникь был, то не бы ходилъ к Царюграду; но сеи Кыи княжаше в родѣ своемь, и приходившу бо ему к царю, якоже сказают, яко велику честь прия от царя. Идущу же ему опять, поиде к Дунаеви и възлюби мѣсто, и сруби городокь малъ, и хотяше сѣсти в нем с родом своимъ, не дашя ему ту близ живущии; еже и до нынѣ нарицают Дунаици городище Киевець. Киеви же пришедшу в свои град Киевь и ту животъ свои сконча; и брат его Щекъ и Хорив, и сестра их Лыбедь ту скончяся. И по сих род их начя владѣти в полянех княжениемь; а в древлянех свое, дреговичи свое, а словени свое в Новѣгородѣ, а другое на Полотѣ, еже полочане. И от нихже и кривицы, еже живут на връх Волги и на верхь Двины, и на верхъ Днепра, ихже град есть Смоленескъ; ту дѣ бо живут кривици. Таже сѣверъ от них. А на Бѣлеѣозерѣ весь, а на Ростовскомъ озерѣ меря, а на Клещинѣ озерѣ меря же. А по Оцѣ по рѣцѣ, где потечет в Волгу, сѣдит мурома, языкь свои; мещера свои, мордва свои язык. Се бо в Руси словенскыи языкь: поляне, древляне, новгородци, полочане, дреговици, сѣверъ, бужане, занѣ сѣдошя по Бугу, послѣди же велыняне. А се суть инии языци, иже дань дают Руси: чюдь, меря, весь, мурома, черемиси, мордва, пермь, печера, ямь, литва, зимгола, корсь, морава, либи. Си суть языкь свои имуще от колѣна Афетова, иже суть на странах полунощных. А словенску же языку, якоже рекох, живущу на Дунаи и приидошя от скифъ, рекше от козаръ, рекомии болгаре, и сѣдошя по Дунаеви, и бышя населници словеномь. По сем же приидошя угри бѣлии и наследишя землю Словенску. Си бо угри почашя быти при Ираклии цари, иже находишя на Хоздроя, царя Пърьскаго. В си же времена быша и обри, иже находишя на Ираклиа, царя Перськаго, и мало его не яшя. Сии же добрѣ воеваху на словены и премучиша дулѣбы, сущаа словены, и насилие творяху женамь дулѣбьскым. Аще будет поехати обрину, и не дадяше впрячи коня, ни вола, но веляше бо впрячи 3 ли, 4 ли, 5 женъ в телѣгу и повести обрина, и тако мучаху дулѣбы. Бѣшя бо обрин тѣлом велици, а умом горди, и Богъ потреби я, и помрошя вси, не остася ни одинъ обринъ; и есть притча в Руси и до сего дни: погыбошя акы обри, ихже несть племени, ни наслѣдка. По сих же поидошя печенѣзи. И пакы идоша угри чернии мимо Киев, послѣ же при Олзѣ. Поляномь живущимъ, якоже рекохом, сущемь от рода словенска, а древляне от словен же, и нарекошяся древляне, рядимици же и вятици от ляховъ. И бѣста бо два брата в Лясѣх: Радимь, а другыи Вятко; пришедше сѣдоста Радимь на Рсьшю, и прозвашяся радимичи. А Вятко сѣде с родом своимъ по Оцѣ, от негоже прозвашясь вятици и до сего дне. И живяху в мирѣ поляне, древляне, сѣверъ, бужане, радимичи, вятичи, хорвати. Дулѣби же живяху по Бугу, где нынѣ велыняне. А лутици и тиверци присѣдяху к Дунаеви, и бѣ множество их, сѣдяху по Днѣстру нолны до моря, и суть гради ихъ и до сего дне. Да то ся зовет от грекъ Великая Скифиа. Имяху бо обычаи свои и закон отець своих и преданиа, кождо их свои нравъ имяху. Поляне бо своих отець обычаи имуть кроток и тихъ, и стыдливь, к родителем и к племени велико стыдѣние, и брачныи обычаи творят. А деревляне живяху звѣриным образомъ, живуще скотскыи: и убиваху друг друга, и ядяху все нечисто, брака у них не бываше, умыкаху бо у воды девици жены собѣ. А радимичи, и вятици, и сѣверяне единь обычаи имуть: живяху в лѣсех, якоже и всякыи звѣрь, ядуще все нечисто, срамословие в них пред родители, и племяни не стыдятся, браци не бываху в них, но игрища межи селы; и схожахуся на игрища и на вся бѣсовъскаа плясаниа, и ту умыкаху себѣ жены, с неюже кто свѣчався, и имяхут же и по две и по три жены. Аще кто умряше у них, и творяху трызну над нимь, и по сем творяху кладу велику, и възложят на кладу мрътвця и съжгути, и по семь събравше кости и вложаху в судину малу, и поставляху на путех на стлъпѣх; еже творят вятици и до сего дне. Сии же творят обычаи и кривици и прочии погании, не вѣдуще закона Божия, но творяще сами собѣ законъ. Глаголеть бо Георгии в лѣтописании: ибо коемуждо языку, овѣмь исписанъ законъ есть, другым же обычая; зане безаконнымь отечествие мнится. И от нихже переди и сирии, живущии на конець земля, законъ имуть, отець своих обычаи: не любодѣати, ни красти, ни оклеветати, ни убити, ни злодѣати весма. Законъ же и у ктириань, глаголемии рахмане и островици; иже от прадѣдъ наказаниемь и благочьстием мясъ не ядуще, ни вина пиюще, ни блуда творяще, страха ради многа, ни злобы творяще ни коеяже. Ибо друзии близ тѣх суть инѣмь законом, скверно творяще все, гневливи паче естества; внутрьнѣишее странѣ, и бѣаху человекы ядуще и странствующих убиваху, паче же ядяху яко пси. Инъ же законъ халдеом и вавилоняном: матери поимати, с братними чяды блуд творити и убивати, и всякое бестудное дѣание творят. Он же закон тилиомь: жены у них орють, храмь съзижут и вся мужьскаа орудья творять, и прелюбы творити еи, еликоже хотят. И невъздержими от мужь своих выну; и суть жены тые храбры; ловят звѣрь крѣпко, и мужи своими владѣють жены ти. И въ Вертани же мнозѣ мужи съ единою женою спят, и жены съ единѣмь мужемь похотствуют: безаконныи законъ отець творят независтно, ни въздержанно. Амазоняне же мужа не имуть, но акы скоты бесловесныя, но одиною днем к вешнимь днемь оземьствени будут, и съчтаются съ окрестными ибо мужи, яко нѣкоторое имъ тръжество и велико празньство время то тѣмь мнять от них заченшемъ въ чрѣве, и пакы разбѣгнутся о себе вси, въ время же хотящемь родити, и аще ли родить мужескь полъ, то погубить еи, аще ли женескъ, то въздоит ю прилѣжно. Якоже се и при насъ нынѣ половци законь дръжят, отець своих: кровь проливати, хвалящеся о сих, ядуще мертвечину и всю нечистоту, хоми и сухолы, и поимают мачехы и ятрови, и ины обычаи творят отець своих. Мы же христиане елико земль, иже вѣруют в святую Троицу, въ едино крещение, въ едину вѣру и законъ имамь единь, елико въ Христа крестихомся, въ Христа облекохомся.
Новгородская первая младшего извода
Новгородская Карамзинская
Софийская первая летопись
Тверская летопись
850
Поляномъ же живущимъ осебѣ и владѣющимъ роды свои, даже и до сеа братии бѣху Поляне, и живяху кождо на своихъ мѣстѣхъ съ родомъ своимъ. О Киевѣ и о създании его. И быша три братиа: единому имя Кии, а другому Щекь, а третиему Хоривъ, а сестра ихъ бѣ Лыбедь. И живяше Кии на горѣ, гдѣ есть нынѣ увозъ Боричевъ,...... съ родомъ своимъ; а братъ его Щекь живяше на друзѣи...... горы, гдѣ нынѣ зовется Щековица; а Хоривъ на третеи...., отъ него же прозвася Хоривица; и тако сътвориша с... градъ, въ имя брата своего старѣишаго, якоже и бысть, и нарекоша имя ему градъ Киевь. И бяше же около града лѣсь и боръ великь, и бяху ловяще звѣрь; бяху же мужи мудри и смислени, и нарицахуся Полянѣ, отъ нихъ же суть Полянѣ въ Киевѣ и до сего дни. Бяху же тогда погани, … ше озеромъ, и кладяземъ и рощениемъ, якоже и прочии по..... Инии же не свѣдуще глаголють, яко Кии есть перевозникъ....; у Киева бо бяше тогда перевозъ былъ съ оноа страны Днѣпра, тѣмъ глаголаху: на перевозъ на градь Киевь. Аще бы Кии прьвозникь быль, то не бы ходилъ ко....; но сеи Кии княжаше въ родѣ своемъ, и приходившу... ко цару, якоже сказають, яко велику честь при... отъ царя. Идущу же ему опять, и поиде ко Дунаеви,.. възлюби мѣсто и срубы городокъ малъ, и хотяше.... въ немъ съ родомъ своимъ, и не даша ему ту близь жнвущ...; се же и донынѣ нарицаютъ Дунаици городище Киевецъ. Киеви же пришедшу въ свои градъ Киевь, и ту животъ свои сконча; и братиа его Щекь и Хоривъ сестра ихь Лыбедь скончася. И по сихъ родъ ихъ нача владѣти въ Полянѣхъ княжениемъ; а въ Деревлянехь свое, а Дреговичи свое, а Словяне свое въ Новѣгородѣ, а другое на Полотѣ, ежеПолочанѣ. Отъ нихъ же и Кривичи, еже живутъ на връхъ Волги, и на връхъ Двины и на врьхь Днѣпра, ихъже градъ есть Смоленескь, и прочии Полотские власти; тудѣ бо живутъ Кривичи, таже Сѣверь отъ нихъ. А на Бѣлѣозерѣ сѣдятъ Весь, а на Ростовскомъ озерѣ Меря, а на Клещимѣ озерѣ Меря же; и по Оцѣ по рѣцѣ, близь устиа, гдѣ потечеть въ Волгу, сѣдить Мурома, а инии языкъ свои имѣаху, Мещера свои, Мордва свои языкь. Се бо въ Руси Словенскыи языкъ: Поляне, Древляне, Новогородци, Полочане, Дреговичи, Сѣверь, Бужанѣ, зане сѣдоша по рѣцѣ по Бугу, послѣдь же Велиняне прозвашася; а Волинци оже Словѣня, иже призваша ю. Сими всѣми обладаху Русь, иже отъ Киева града, и дань емляху на нихъ: на Чюди, на Новогородцехъ, на Мери, на Веси, на Муромѣ, на Черемисѣ, на Перми, на Печерѣ, на Еми, на Литвѣ, на Зимголѣ, на Корси, на Моравѣ, на Неломи, на Либиси, иже суть на полунощныхъ странахъ живутъ, отъ колѣна Афетова, имуще свои языкь. О ЯЗЫЦѢХЪ НА РУСИ... инии языци, иже дань даютъ Руси: Чюдь, Меря, Весь, Мур..., Черемиса, Мордва, Пермь, Печера, Емь, Литва, Зимгола, Корсь, Морава, Либь; сии суть языкъ свои имуща, отъ колѣна Афетова, иже суть на странахъ полунощныхъ. А Словянску языку, якоже рекохъ, живущю на Дунаи, и приидоша отъ Скифь, рекше отъ Козаръ, рекомии Болгари, и сѣдоша по Дунаеви, и быша населници Словяномъ. Посемь же приидоша Угри Бѣлии и наслѣдиша землю Словенскую, согнаша Волохи; сии бо Угри почаша быти при Иракли цари, иже находи на Хозроа царя Перскаго. О ОБРѢХЪ. Въ сии же времена быша и Обри, иже находиша на Ираклиа, царя Греческаго, къ Царуграду, и мало его не яша; сии же Обрѣ воеваху на Словяны и премучиша Дулѣбы, сущаа Словяны, насилие творяху женамъ Дулѣбьскымъ: аще будетъ поихати Обрину, и не дадяше вьпрячи коня, ни вола, но веляше бо въпрячи три, или четыре, или пять жень въ телѣгу и повести Обрину; и тако мучаху Дулѣбы. Бяху бо Обри тѣломъ велици, а умомъ горди, и Богъ потреби а, и помроша вси, и не остася ни единь Обринъ; есть притча въ Руси и до сего дни: погыбоша акы Обри, ихъже нѣсть ни племене, ни наслѣдника. По сихъ же приидоша Печенѣзи; и паки идоша Угри Чернии мимо Киевь, послѣже при Олзѣ.