В лѣто 6579 [1071]. Воеваша половци у Растовьца и у Неятина.

Всеславъ же в сее лѣто выгна Святополка ис Полотьска.

В се же лѣто побѣди Ярополкъ Всеслава у Голотичьска

В сиа же времена прииде волхвъ, прѣлъщенъ бѣсомъ; пришед бо Кыеву, глаголаше, яко явилося ми 5 богъ, глаголюще сице: "Повѣдаи людемъ, яко на 5 лѣто потещи Днѣпру въспять, а землямъ преступати на иная мѣста, яко стати Грѣчьскои земли на Рускои земли, а Рускои земъли на Грѣчьскои землѣ, и прочимъ землям измѣнятися; егоже невѣгласи послушаху, вѣрнии же насмѣяхуся, глаголюще ему: «Бѣсъ тобою играеть на пагубу тобѣ». Еже и бысть ему: во едину бо нощь бысть безъ вѣсти. Бѣси бо, подътокше, на зло въводят, посемь же насмихаются, вринувше въ пропасть смертьную, научивше глаголати, яко се скажемъ бѣсовьское научение и дѣиство.

В си бо времена и в лѣта приключися нѣкоему новгородцю приити в Чюдь, и прииде къ кудеснику, хотя волъхвованиа у него; онъ же по обычаю своему нача призывати бѣсы въ храмину свою. Новгородцю же сѣдяще на празѣ тоя храмины, кудесъникъ же лежа оцѣпѣвъ, и шибе имъ бѣсъ. Кудесникъ же, въставъ, рече к новъгородцю: «Бози не смѣють приити: нѣчто имаши на собѣ, его же боятся». Он же помяну на собѣ крестъ; и, отшед, постави кромѣ храмины тоя. Он же нача изнова призывати бѣсы; бѣсы же, мечтавше имъ, повѣдаша, что ради пришелъ есть. Посемъ же поча прошати его: «Что ради боятся сего, егоже носимъ на собѣ креста». Он же рече: «То есть знамение небеснаго бога, его же наши бозѣ боятся». Он же рече: «То каковѣ суть бози ваши и гдѣ живут». Он же рече: «бози наши живут въ безднахъ; суть же образомъ черни и крилатѣ, хвосты имуще; въсходят же и под небо, слушающе ваших богъ: ваши бо бозѣ на небесѣ суть; и аще кто умрет от ваших людии, то возносимъ есть на небо; аще ли от наших людии умираеть, то носимъ есть нашим богомъ въ бездну». Якоже и есть: грѣшницѣ въ адѣ суть, ждуще мукы вѣчнои; а праведницѣ въ небесномъ жилищи въдворяются съ аггелы. Сица ти есть бѣсовьская сила и лѣпота и немощь; тѣм же прельщають человѣкы, веляще имъ глаголати видѣниа, являющеся имъ; не свершеным вѣрою, являющеся во снѣх, инѣмь мечьстѣ; и тако волхвуют научениемъ бѣсовьскымъ. Паче же женами бѣсовьская волшвениа бывают: искони бо бѣсъ прельсти жену, сия же мужа своего; тако сии роди много волхують жены чародѣиствомъ и отравою и инѣми бѣсовьскыми козньми. Нь и мужи прелщени бывають от бѣсовъ невѣрьнии; яко се в первыя роды: при апостолехъ бо бысть Симонъ волхвъ, иже творяше волшество: псомъ и глаголати человѣческымъ гласомъ; еще ѣже и самъ премѣняшется, ово старъ, ово млад, оволи иного премѣняше во иного образъ, въ мечтании сице творяше; Аини и Абри волъшвениемъ чюдеса противу Моисѣеви. Нь и Конопъ творяше мечтаниемъ бѣсовьскымъ, яко и по водамъ ходити, и ина мечтаниа творяше, бѣсомъ льстимъ, на пагубу собѣ и инѣмъ.

Сице бѣ волхвъ въсталъ при Глѣбѣ в Новѣгородѣ; глаголашеть бо людемъ, творяся акы богъ, и много прельсти, мало не всего града: глаголашеть бо, яко провѣде вся, и хуляшеть вѣру крестияньску, и тако глаголаше, яко «Преиду по Волхову пред всѣми людьми». И бысть мятежь въ градѣ великъ, и вси яша ему вѣру, и хотяху побити епископа Федора. И епископъ же Федоръ, вземши честныи крестъ и оболчеся в ризы, и ста пред народомъ, и глагола им: «Аще хощете вѣру няти волхву, тои за него да идет; аще ли вѣрует къ кресту, да идеть к нему». И раздѣлишася на двое: а князь Глѣбъ и дружина его сташа у епископа, а людие вси идоша за волъхва; и бысть мятежь междю ими. Глѣбъ же, въземъ топоръ под скуд, и прииде къ волхву, и рече ему: «То вѣси ли, что утро хощеть быти, что ли вечеръ». Он же рече: «Провидѣ вся». И рече Глѣбъ: «То вѣси лѣ, что ти днесь хощеть быти». Он же рече: «Чюдеса велика створю». Глѣбъ же, выимя топоръ, ростя и, и паде мертвъ; и людье разидошася. Он же погыбе душею и тѣломъ, предавъся диаволу.

В лѣто 6579 [1071]. Воевашя половци у Растовца, у Неятина.

В се же лѣто выгна Всеслав Святоплъка ис Полотска.

В се же лѣто побѣди Ярополкъ Всеслава у Голотитска.

В си же времена прииде влъхвъ, прелщенъ бѣсом; и пришед к Киеву, глаголюще сице, повѣдаа людемь, яко на пятое лѣто Днепру потещи вспять, а землям преступати на инаа мѣста, яко стати Греческои земли на Рускои, а Рускои земли на Греческои, и прочим землям измѣнитися; егоже невѣгласи послушаху, вѣрнии же насмѣхахуся, глаголюще ему: Бѣсъ тобою играет на пагубу тобѣѣ. Се же и бысть ему: въ едину же нощъ бысть без вѣсти. Бѣси бо подтокше на зло вводять, по сем же посмѣхаються, ввергше в пропасть смертную, научивше глаголати, яко се скажем бѣсовское наущение и дѣиство.

Бывши бо единои скудости в Ростовстѣи области, встаста два влъхва от Ярославля, глаголюще, яко: Мы свѣмы, кто обилье дръжит. И поидоста по Волзѣ. И где приидошя в погостъ, ту же лучшаа жены нарицающе, глаголаста, яко Си жито дръжат, а си мед, а си рыбы, а си скору. И привожаху к нима сестры своя, матери и жены своя; она же мечты прорѣзываше за плечима, вынимаста любо жито, ли рыбу, ли вѣверицу; и убивашеты многы жены, и имѣние их имашета за ся. И приидоста на Бѣлоозеро. И бѣ у нею люди инѣх 300. В се же лѣто ключися прити от Святослава дань емлюще Яневи, сыну Вышатину. Повѣдашя ему бѣлозерци, яко два кудесника избили уже многы по Волзѣ и по Шокъснѣ, и пришла еста сѣмо. Янь же, испытав, чья еста смерди, увѣдавъ, яко своего князя, послав к ним, иже около его суть, рече им: Выдаите влъхвы тѣ сѣмо, яко смерда еста моа и моего князя. Они же сего не послушашя. Янь же поиде сам и без оружиа, и рѣшя ему отроцы его: Не ходи без оружиа, осрамят тя. Он же повелѣ взяти оружие отроком, и бѣста 12 отрока с нимъ, и поиде к нимь к лѣсу. Они же сташа, исплъчившеся, противу; Яневи же идущу с топорком, выступиша от них 3 мужи, приидошя кь Яневи, ркуще ему: Видя идеши на смерть, не ходи. Оному же повелѣвшу бити а, и к прочимъ же поиде. Они же сунушася на Яна; единъ грѣшися Яня топором; Янь же обратив топоръ, удари тыльем, повелѣв отроком изсѣчи я; они же бѣжашя в лѣсъ, убиша же ту попина Янева. Янь же, шед в град к бѣлозерцем, рече имъ: Аще не имете влъхву сею, не иду от вас и за лѣто. Бѣлозерци же, шедше, яша их и приведошя къ Яневи. И рече им: Что ради погубиста толико человек? Онима же рекшема: Яко ти дръжат обилье; да аще истребим всѣх, будет гобино; аще хощеши, то пред тобою вымем жито, или рыбу, или ино что. Янь же рече: По истинѣ лжете; створил бо Богъ человека от земля, съставлена костьми и жилами и от крове; и нѣсть в немь ничтоже, и не вѣсть ничтоже, но токмо Богъ един вѣсть. Она же ркоста: Мы вѣдаевѣ, како есть человекь створен. Он же рече: Како? Она же ркоста: Богъ мывся в мылнѣ и въспотися, и отреся вехтем, и сверже с небесѣ на землю; и распрѣся сотона с Богомъ, кому в нем створити человека, и створи диавол человека, а Богъ душу в онь вложи; тѣм же аще умрет человекь, в землю идет тѣло, а душа идет к Богу. Рече же има Янь: По истинѣ прелстилъ есть вас бѣсъ; коему Богу вѣруета? Она же ркоста: Антихристу. Он же рече има: То где есть? Она же ркоста: Сѣдит в безднѣ. Рече има Янь: То кыи то Богъ сѣдит в бѣздне. То есть бесъ, а Богъ сѣдить на небеси, сѣдяи на прѣстоле, славим от ангелъ, иже предстоят ему съ страхом, не могуще на нь зрѣти; а сих бо ангелъ съвръженъ бысть, егоже вы глаголите антихриста, за величание его свержен бысть с небесе и есть в безднѣ, якоже вы то глаголете, ожидая, егда снидеть Богъ с небеси; сего имъ антихриста свяжет узами и посадить и въ огни вѣчнем съ слугами его, и иже к нему вѣруют; вама же и зде приати мука от мене, и по смерти тамо. Онѣма же, рекшима: Нама бози повѣдают: не можеши нам створити ничтожеѣ. Он же рече има: Лжут вама бози. Она же ркоста: Нам стати пред Святославом в Киевѣ, а ты нам не можеши створити ничтожеѣ. Янь же повелѣ бити я и потръгати брадѣ ею. Сима же бьющема, и брадѣ ею потръганѣ проскѣпомъ, рече има Янь: Что вама бози млъвят? Онѣма же рекшема: Стати нама пред Святославом. И повелѣ Янь вложити рубль въ уста ею и привязати ею къ упругу, и пусти пред собою в лодьи, и сам по них поиде. И сташя на усть Шокъсны; и рече има Янь: Что вама бози млъвят? Они же рѣша: Сице нама бози млъвят: не быти нама живыма от тебе. И рече има Янь: То вам право повѣдали. Она же рекоста: Но аще наю пустиши, много ти добра будет; аще наю погубиши, то многую печаль приимеши и зло. Он же рече: Аще ваю пущу, то зло ми будет от Бога; аще ли ваю погублю, то мзда ми будет от Бога. И рече Янь к повозникомъ: Чи кому вамъ кто родин убьенъ от сею? Они же рѣша: Мнѣ мати. Другому же сестра, иному рожение. Он же рече имъ: Мстите своих. Они же поемше убиша я, и повѣсиша на дубѣ, отместье приимше от Бога по правдѣ. Яневи же идущу домови, в другую нощь медвѣдь угрызе я и снѣсть; и тако погыбнуста наущениемь бѣсовскымь, инѣмь вѣдуще и гадающе, а своеа пагубы не вѣдущи. Аще быста вѣдали, то не быста пришла на мѣсто се, идѣже ятыма има быти; и аще ли и ята быста, то почто глаголаста: Не умрети нам. Оному мыслящу убити я. Но се есть бѣсовское наущение; бѣси бо не вѣдают мысли человечьскыа, но влагают помыслъ въ человека, таины несвѣдуще. Богъ же единъ, свѣсть помышлениа человечьскаа, бѣси же не свѣдают ничтоже, суть бо немощни и худи взором. Яко и се скажем о взорех ихъ и о немощи и о омрачении их.

Сицево бо влъхвъ встал бѣ при Глѣбѣ в Новѣгородѣ, глаголашет бо людемь, творяся яко Богъ, и многы прелсти, мало не всь град, глаголашет бо, яко провѣдѣ вся, а христианскую вѣру, глаголаше, хуля; и рече, яко Преиду Влъхов пред всѣми. И бысть мятеж въ градѣ, яко вѣру вси яшя ему, и хотяху побити епископа Феодора; епископъ же взем крестъ, и облъкся в ризы и, ста, рек: Иже хощете вѣру яти влъхву, то за нь да идет; аще ли не вѣрует, то къ кресту идет. И раздѣлишася надвое: князь бо Глѣбь и дружина его идошя и сташа у епископа, и людие вси идоша за влъхва; и бысть мятеж велик межи има. Глѣбъ же, възмя топоръ подъ скутом, прииде к волхву и рече ему: То вѣси ли, что хощеть утро быти, что ли до вечера, провѣдѣ вся? И рече Глѣбь: То вѣси ли, что хощет быти днесь? Он же рече: Чюдеса велика створю. Глѣбь же, выем топоръ, и разсѣче и, и паде мертвъ, и людие разидошяся, он же погыбе тѣлом и душею, предався диаволу.

В лѣто 6579 [1071]. Повоеваша половци у Растовца у Неятина.

В се же лѣто выгна Всеславъ Святополка ис Полотеска.

В се же лѣто победи Ярополкъ Всеслава у Голотичка.

И в си времена прииде волховъ, прелщенъе бѣсомъ, пришедъ бо къ Киеву, глаголаше, яко «явило ми ся есть пять Богъ, глаголюще сице: "Повѣдаи людемъ, яко на пятое лѣто потещи Днѣпру въспять, а землямъ преступати на иная мѣста, яко стати Греческои земли на Рускои земли, а Рускои на Греческои земли и прочимъ землямъ изменятися"». Его же невѣгласи послушааху, вѣрнии же насмѣяхуся, глаголюще ему: «Бѣсъ тобою играетъ на пагубу тебѣ», еже и бысть ему, въ едину убо нощь бысть без вѣсти. Бѣси бо, потокъше, въводять на зло, по сем же насмихаются, вринувше въ пропасть смертную, научивше глаголюще, яко се сказаимъ бѣсовьское научение и дѣиство.

Бывши единою скудости в Ростовьстѣи области, и въстаста два волхва от Ярославля, глаголюще, яко «мы вѣдаемъ, кто обилие дръжить». И поидоста по Волзѣ. Гдѣ приидоста въ погостъ, ту же нарицааху лучая жены, глаголюща, яко сии жито дръжать, а сии медъ, а сии рыбы, а сии скору. И привождааху к нима сестры иж своя и матери, и жены своя, они же в мечтѣ прорѣзаша за плечема, вымоваста любо жито, любо рыбы, или виверицю и убивашеть жены тѣ многы, а имѣния ихъ възимахуть себѣ. И приидоста на Бѣлоозеро, и бѣ у нихъ людеи 300. В се же время ключися приити от Святослава, дань емлюще, Яневи, сыну Вышатину. И поведаша ему бѣлозерци, яко два кудесника избили уже много женъ по Волзѣ, по Сокъшьнѣ и пришла еста сѣмо. Янъ же, испытавъ, чья еста смерда, и увѣда, яко его ему князя, пославъ к нимъ, иже около ею суть, и рече к нима: «Выдаите сѣмо вълхва та, яко смерда моего князя и моя». Они же сего не послушаашеся. Янь же поиде самъ безъ оружия, и рѣша ему отроци его: «Не ходи безъ оружия, изъсоромять тя». Он же повелѣ отроком своимъ взяти оружие. И бѣ 12 отрокъ его с нимъ, и поиде к нимъ к лѣсу, они же сташа, исполчившеся противу, а Яневи же идущу с топоркомъ. И выступиша от нихъ 3 мужи, глаголюще Яневи: «Видя идеши на смерть? Не ходи!». Яневи же повелѣвшу бити я, къ прочимъ поиде. Они же сунушася на Яня, и единъ грѣшися Яня топоромъ, а Янь же, обративъ топорокъ, удари тылиемъ и повелѣ отрокомъ сѣщи я, они же бѣжаша в лѣсъ. И убиша ту попина Янева. Янъ же, въшедъ въ градъ, бѣлозерцемъ рече: «Аще не имѣте волхву сию, не иду от васъ за лѣто». Бѣлозерци же шедъше, яша и приведоша къ нему. И рече има: «Что ради толико изъгубисте человекъ?». Они же рекоша, яко «ти дръжать обилие. Да аще истребиве и изъбееве сихъ, да будеть гобино. Аще ли хощете, то предъ тобою вымевѣ жито ли, рыбу ли, или иное что». Янъ же рече: «Поистиннѣ лжа то. Створилъ бо есть Богъ человека от земля, составленъ костьми и жилами, и от крове, и нѣсть в немъ ничто же; а вы не вѣсте ничто же, токмо Богъ единъ свѣсть». Они же рекоста: «Вѣдаемъ, како есть человекъ створенъ». Он же рече: «Како?» Они же рекоша: «Богъ мывся и отрясе вегтемъ, и сверже и с небеси на землю. И распрѣся сотона съ Богомъ, кому въ немъ створити человека. И створи дьяволъ человека, а Богъ во нь душу вложи. Тѣм же, аще умреть человекъ, въ землю идеть тѣло, а душа къ Богу». Рече има Янь: «Поистиннѣ, прельстилъ вы есть бѣсъ. Коему Богу, вѣруета?». И ани же рекоста: «Антихъстуз. Он же има рекъи: «То гдѣ есть?». Они же рекоста: «Сидить въ безднѣ». «То кии Богъ сидить въ безднѣ? То есть бѣсъ, а Богъ есть сидяи на престолѣ на небеси, славимыи от аггелъ, иже стоятъ ему со страхом, не могуще на нь зрѣти. Сих бо аггелъ сверженъ бысть, его вык глаголита Антихъста за величание его сверженъ бысть съ небеси и есть в безднѣ, яко же вы глаголита, жда, егда приидеть Богъ с небеси. Сего имъ Антихъста свяжеть юзами и посадить во огнѣ вѣчном съ слугами его, иже к нему вѣруютъ. Вамъ же и здѣ мука прияти от мене, и по смерти тамо». Онѣма же рекшима: «Нама бози повѣдаютъ: не можеши нама створити ничто же». Он же рече имъ: «Лжуть вамъ бози». Она же рекоста: «Намъ пред Святославомъ стати, а ты намъ не можеши створити ничто же». Янъ же повелѣ бити я и поторгати брадѣ ею. Сима же бьенома и брадѣ поторганѣ проскѣпомъ, рече имъ Янь: «Что вамъ бози молвят?». Онѣма же рекшима: «Стати нама предъ Святославомъ». И повелѣ Янь вложити имъ въ уста рубль и привязати я ко упругомъ, и пусти предъ собою в лодии, и самъ по нихъ поиде. И сташа на усть Шекъшны, и рече има Янь: «Что вамъ бози молвят?». Она же рекоста: «Сице намъ молвять: не быти нама живыма от тебе». Рече има Янь: «То то право повѣдують». Она же рекоста: «Аще наю пустиши, много ти добра будеть. Аще наю погубиши, то многу печаль и зло приимеши». Он же рече: «То аще ваю пущу, то зло ми будеть от Бога, аще ли ваю погублю, то мзда ми от Бога будеть». И рече Янь к извоздникомъ: «Ци кому вамъ кто родинъ будет убиенъ от сею?». Они же рѣша: «Мнѣ мати, а другому сестра». Он же речел : «Мьстите своихъ». Они же, поемше, и убиша ихъ, и повѣсиша на дубѣ, отместие приимше от Бога по правдѣ, а Яневи идущу домовъ, и въ другую нощь медвѣдь, узревъ, угрызъ, снѣсть и. И тако погибнуста бѣсовьскымъ наущениемъ, инѣмъ видяща и гадающа, и своея пагубы не вѣдуще. Аще быста вѣдала, не быста пришли на мѣсто се, идеже ятома има быти. Аще ли ята быста, то почто глаголата: «Не умрети нама», оному мысляще убити я. Но се есть бѣсовьское наущение. Бѣси бо не вѣдять мысли человеческыя, но влагаютъ помыслъ въ человека, таины не свѣдуще. Богъ же единъ вѣсть помышления человѣческая, бѣси бо не вѣдаютъ ничто же, суть бо немощни и худии взоромъ. Яко и се скажемъ о взорѣ ихъ и о омраченѣи ихъ.

Того же лѣта. О пренесении мощи святую мученику Бориса и Глѣба.

Въ лѣто 6579 [1071]. Повоеваша Половци у Растовца по Деснѣ и у Неатина

Въ се же лѣто выгна Всеславь Святополка Изяславича ис Полотска.

Въ се же лѣто иде на Всеслава князь Ярополкь Изяславичь, и побѣди его у Голотичка.

И въ си времена прииде вльхвъ, прелщень бѣсомъ; пришедъ бо х Киеву, глаголаше: «яко явило ми ся есть пять богь, глаголюще сице: повѣдаи людемъ, яко на пятое лѣто потечетъ Днѣпрь рѣка въспять, а землямъ превращатися и преступати на инаа мѣста, яко стати Греческо земли на Рускои земли, а Рускои на Греческои земли, и прочиимъ землямъ измѣнятися». Егоже невѣгласи послушааху, вѣрнии же насмѣахуся, глаголюще: «бѣсь тобою играеть на пагубу тебѣ;» еже и бысть ему, въ едину убо нощь безъ вѣсти бысть. Бѣси бо потокше на зло въводятъ, посемь же насмѣхаются, вринувше въ пропасть смертьную, научивше глаголати , якоже се сказаимъ бѣсовское научение и дѣиство.

Бывши единою скудости въ Ростовстѣи области, и въстаста два вльхва отъ Ярославля, глаголюще: «яко мы вѣдаемъ, кто обилие дрьжить;» и поидоста по Вльзѣ, где приидоста въ погость, ту же нарицааху лучшаа жены, глаголюще, яко сии жито дрьжатъ, а сии медъ, а сии рыбы, а сии скору. И привожааху къ нима сестры своа, и жены своа и матери; они же въ мечтѣ прорѣзываша за плечима, вынимаста изъ за кожиа любо жито, любо рыбы, или виверицу, и убивахуть жены тѣ многы, а имѣниа ихъ възымахуть себѣ. И приидоста на Бѣлоозеро; и бѣ у нихъ людии 300. Въ си же времена ключися приити отъ Святослава Ярославича дань емлющу Яневи, Вышатину сыну; и повѣдаша ему Бѣлозерци, яко два кудесника избили уже множество жень по Волзѣ и по Шекснѣ, и пришла еста сѣмо. Янь же испытавъ, чыа еста смерда, и увѣда, яко еста его князя, пославь къ нимъ иже около ею суть, и рече имъ: «выдаите вльхва та сѣмо, яко смерда моего князя и моа»; они же сего не послушаша. Янь же поиде самъ безъ оружиа, и рѣша ему отроци его: «не ходи безъ оружиа, изсоромотятъ тя;» онъ же повелѣ отрокомъ своимъ взяти оружие, и бѣ 12 отрокь его съ нимъ, и поиде къ нимъ къ лѣсу. Они же сташа, исполчишася противу, а Яневи же идущу съ топоркомъ, и выступиша отъ нихъ три мужи, глаголющи Яневи: «видя идеши на смерть; не ходи». Яневи же повелѣвшу бити а, кь прочиимъ же поиде. Они же сунушася на Яна, и единъ грѣшися Яна топоромъ, а Янь же обративь топорокь удари тылиемь, и повелѣ отрокомъ сѣщи я, они же бѣжаша въ лѣсъ; и убиша ту попина Янева. Янъ же вшедъ въ градъ, рече Бѣлозерцемь: «аще не имете влъхву сию, не иду отъ васъ за лѣто.» Бѣлозерци же шедше яша ихъ, и приведоша ихъ къ нему, и рече има Янь: «что ради толико изгубисте человѣкь?» Они же рекоша: «яко тии дрьжатъ обилие, да истребивѣ, избиевѣ сихъ, и будеть гобино; аще ли хощеши, то передъ тобою выимемъ жито, или рибу, или иное что?» Янъ же рече: «по истиннѣ лжета; сътворилъ бо есть Богъ человѣка отъ земля, составлень костми и жилами и отъ крове, и нѣсть въ немъ ничтоже; а вы не вѣсте ничтоже, токмо Богъ единь съвѣсть.» Они же рекоста: «вѣдаемъ, како есть человѣкь сътворень.» Онъ же рече: «како?» Они же рѣша : «Богъ мывся и отреся вѣхтемь, и свръже съ небесе на землю; и распрѣлся сотона сь Богомъ, кому въ немъ сътворити человѣка? и сътвори диаволъ человѣка, а Богъ въ немъ душу воложи; тѣмже аще умретъ человѣкь, въ землю идетъ тѣло, а душа кь Богу.» Рече има Янь: «по истиннѣ прельстилъ вы бѣсь; коему же вы богу вѣруете?» Они же рѣша: «антихристу.» Онъ же има рекь: «то гдѣ есть?» Она же рекоста: «сѣдить въ безднѣ.» Онъ же рече: «то есть бѣсь, а Богь есть сѣдяи на престолѣ на небеси, славимыи отъ аггель, иже предстоятъ ему сь страхомъ, не могуще на нь зрѣти; тои же зверженъ бысть, егоже вы глаголете антихриста, за величание его съврьжень бысть сь небеси, и есть въ безднѣ, якоже вы глаголета; и егда приидетъ Богъ съ небесе, сего вамъ антихриста свяжетъ узами нерѣшимыми, и посадить въ огни вѣчномь и сь слугами его и иже къ нему вѣрують; вамъ же и здѣ мука приимати отъ мене, и по смерти тамо.» Онѣма же рекшима: «нами бози повѣдають, не можеши нами сътворити ничьсоже.» Онъ же рече имъ: «лжутъ вами бози.» Она же рекоста: «намъ предъ Святославомъ стати, а ты намъ не можеши сътворити ничтоже.» Янъ же повелѣ бити ихъ и поторгати брадѣ ею. Сима же биенома, и брадѣ поторганѣ проскѣпомъ, и рече имъ Янъ: «что вамъ бози молвятъ?» Онѣма же рекшима: «стати намъ предъ Святославомъ.» И повелѣ Янъ вложити имъ въ уста рубль, и привязати ихъ кь упрогомъ, и пусти предъ собою въ лодьи, и самъ по нихь поиде. И сташа на усть Шексны; и рече има Янъ: «что вамъ бози молвять?» Она же рекоста: «сице намъ молвятъ, не быти нами живыма отъ тебе.» И рече имъ Янь: «то то правду повѣдаютъ.» Она же рекоста: «аще наю пустиши, то много ти добра будеть; аще наю погубиши, то многу печаль и зло приимеши.» Онъ же рече: «то аще ваю пущу, то зло ми будеть отъ Бога; аще ли ваю погубить, мзда ми будетъ отъ Бога.» И рече Янь къ извозникомъ: «еликому отъ васъ племя побиено отъ сею?» Они же рѣша: мнѣ мати, а другому сестра. Онъ же рече: «мьстите родинь своихъ.» Они же поемше и убиша ихъ, и повѣсиша ихь на дубѣ, отместие приемше отъ Бога по правдѣ; а Яневи идущу домовь, и въ другою нощь медвѣдь узрѣвь, угрызъ ею, снѣсть ихъ; и тако погыбнуста бѣсовскымъ наущениемъ, инѣмъ видяща и гадающа, а своеа пагубы не вѣдуще. Аще быста вѣдала, то не быста пришли на мѣсто се, идѣже ятома има быти; аще ли ята быста, то почто глаголаста: «не умрѣти нама,» оному мыслящу убити а? Но се есть бѣсовское наущение; бѣси бо не вѣдаютъ мысли человѣческыа, но влагаютъ помысль вь человѣка, таины не свѣдуще. Богъ же единь вѣсть помышления человѣческаа, бѣси бо не свѣдають ничтоже: суть бо немощни и худи възоромъ. Яко и се скажемъ о взорѣ ихъ и о мрачении ихь.

Въ си бо времена и въ лѣта приключися нѣкоему Новогородцу приити въ Чюдь, и приидекъ кудеснику, хотя вльхвованиа отъ него; онъ же, по обычаю своему, нача призывати бѣсы вь храмину свою. Новогородцу же сѣдящу на празѣ храмины тоа, кудесникъ же лежаше оцепенѣвь, и шебе имъ бѣсь; кудесникъ же въставъ, рече Новогородцу: «бози не смѣютъ приити, нѣчто имаши на себѣ, егоже боятся.» Онъ же помянувь на себѣ кресть, и отшедъ постави кромѣ храмнны тоа; онъ же начатъ изнова призыватп бѣсы, бѣси же метавши имъ повѣдаша, что ради пришелъ есть. Посемь же начатъ въпрашати его: «что ради боятся, его иже бѣ носимъ на себѣ креста?» Онъ же рече: «то есть знамение небеснаго Бога, егоже носиши, и наши бо бози боятся его.» Онъ же рече: «каковы суть бози ваши и где живутъ?» Онъ же рече: «бози наши живуть въ безднѣ; суть же образомъ черни и крилати, и хвосты имуще, въсходять же и подъ небо, слушающе вашихъ богь; ваши бо бози на небеси суть, и аще кто умреть отъ вашихъ людии, то възносимъ есть на небо; аще ли отъ нашихъ людеи умираетъ, то носимъ есть нашимъ богомъ бываетъ въ бездну.» Якоже и есть: грѣшници бо въ адѣ суть, ждуще мукы вѣчныа, а праведници въ небеснѣмъ жилищи въдваряются сь аггелы. Сицева ти есть бѣсовскаа сила, и лѣпота, и немощь, тѣмже прелщаютъ человѣкы, веляще имъ глаголати видения, являющеся имь, несьвръшенымъ вѣрою, являющеся въ снѣхъ, инѣмь въ мечтѣ, и тако въльхвують научениемь бѣсовскымъ. Паче же женами бѣсовскаа вльшвениа бывають: искони бо бѣсъ прелсти жену, сии же мужа, тако въ вся роди много вльхвуютъ жены чародѣиствомъ, и отравою, и инѣми бѣсовскыми козньми. Но и мужи прелыцени бываютъ отъ бѣсовъ невѣрнии; яко се въ пръвыа роди при апостолѣхь бысть Симонь вльхвъ , иже творяше вльшебствомъ псомъ глаголати человѣческы, и самъ пременяшется, овогда старь, овогда младъ, овогда иного премѣняаше во иного образъ, въ мечтании сице творяше; Анни и Замбрии противу Моисею вльшвениемъ чюдеса творяху; но и Кинопъ творяаше мечтаниемь бѣсовьскымъ, яко и по водамъ ходити, и ина мечтаниа творяше, бѣсомъ лестимъ, на пагубу себѣ и инѣмъ

Сицевъ же бѣ вльхвъ вьсталъ при Глѣбѣ Святославичѣ въ Новѣгородѣ; глаголаше бо людемь, творяся акы Богъ, и многы прелести, мало не весь градъ, глаголаше бо, яко провидѣ вся, и хуляшетъ вѣру христианскую, глаголаше бо: «яко преиду по Вльхову предъ всѣми.» И бысть мятежъ великь въ градѣ, и вси яша ему вѣры, и хотяаху побити епископа Феодора; епископъ же Феодорь вземь кресть, облькся въ ризы, ста, рекь: «иже хощеть вѣру яти волхву сему, то за нимъ идеть; аще ли вѣруетъ кь кресту, да идеть по немь.»И раздѣлишася на двое: князь Глѣбъ и боляре его сташа у епископа, а людие вси идоша за вльхва; и бысть мятежъ межи людии. Глѣбь же вземъ топорь втаи подъ скутъ, и прииде къ волхву, и рече ему: «то вѣси ли, что утро хощеть быти, или что вечеръ?» Онъ же рече: «вѣмъ все.» И рече Глѣбъ: «то вѣси ли, что ти днесь хощетъ быти?» Онъ же рече: «чюдеса велика сътворю.» Глѣбь же выня топорь, растя его, и паде мертвь, и людие разыидошася; онъ же погыбе душею и тѣломъ, предався диаволу.