Убиение князя Бориса Владимеровича Ростовъского. Святополкь сѣде въ Киевѣ по отци, и призва кианы, и многи дары имъ раздаа, и отпусты а. Посла же кь Борису, глаголя: «Брате! хощу съ тобою любовь имѣти, и кь отню ти придамъ»; глагола же лестно, а не истинно. И пришедъ къ Вышегороду нощию, отаи призва Путшу и вышегородскыа боляре, и рече имъ: «Повѣжьте ми по истиннѣ, приазньство имѣете ли ко мнѣ?» Путша рече: «Вси мы можемъ головы своа положити за тя». Видѣвъ же диаволь, искони ненавидяи добра человѣку, яко всю надежду свою на Бога положиль есть святыи Борись, начатъ подвижнѣе бывати и обрѣть, якоже и Каина на братоубииство горяща, такоже и окааннаго Святополка, по истиннѣ втораго Каина, улови мысль его, яко да избыетъ вся наслѣдникы отца своего, и самъ прииметь всю власть Рускую единь. Тогда призва къ себѣ окаанныи, проклятыи Святополкь съвѣтники всему злу и началникы всеа неправды, и отвръзе прескврыиаа своа уста, и испусти злыи свои глась, и рече Путшинѣ чади: «Аще убо обѣщастеся главы своа положити за мя, то шедше, братиа моа, да где обрящете брата моего Бориса, исмотривше времени убиите его»; и обѣщашася ему тако сътворити. О таковыхъ рече пророкь: "Скоры суть пролиати кровь бес правды; сии бо обѣщаваются крови, и събираютъ себѣ злаа; сихъ путие суть събирающе безаконие, и нечестиемь бо свою душу обиемлютъ". Блаженныи же Борисъ, якоже бѣ посланъ отъ отца своего, и не обрѣте противныхъ своихъ и възвратися; и слышавь о отни смерти, и како потаилъ Святополкь смерть отца своего, и не хотя ити кь Киеву, но якоже бѣ воротилься, и пришедъ ста на Алтѣ шатры; и рѣша ему дружина: «Поиди, сяди въ Киевѣ на столѣ отца своего, се бо вси вои въ руку ти суть». Онъ же къ нимъ отвѣщавааше: «Не буди мнѣ того възяты рукы на брата моего, еще же и старѣишаго, егоже быхъ имѣль яко отца; мнози бо языци въ дому отца моего и превратятъ сердце мое, еже прогнати ми его; якоже и отецъ мои сътвори прежде святаго крещениа». Се же слышавше вои, разыидошася отъ него, а самъ остася токмо съ отрокы своими. И бяше день суботныи, а самъ бѣаше въ велицѣ тузѣ и печали, и влѣзь въ шатерь свои съкрушенымъ сердцемъ, и плакаашеся ськрушенымъ сердцемъ, а душею радостною жалостно глась свои испущааше: «Слезь моихъ не презри, Владыко! да якоже уповаю на тя, тако да сь твоими рабы прииму часть и жребии съ всѣми святыми твоими, яко ты еси Богь милостивь и тебѣ славу възсылаемъ Отцу и Сыну и Святому Духу, нынѣ и присно и въ вѣкы вѣкомъ». Помышляашетъ же мучение и страсть святаго мученика Никиты и святаго Вячеслава, брата Болеславля, князя Чьского, подобно сему убиену бывшу отъ Болеслава, Лятьского князя, брата суща, и како святѣи Варварѣ отець свои убиица бысть; и помышляаше слово премудраго Соломона: праведници въ вѣкы живуть, отъ Господа мзда ихь и строение ихъ отъ Вышняго; и о семъ словеси токмо утѣшаашеся. Таче бысть вечеръ, повелѣ пѣти вечерню, а самъ влѣзь въ шатерь, нача творити вечернюю, съ слезами горкыми и частымъ въздыханиемъ и стенаниемъ многымь. По сихъ же леже спати, и бяше сонь его въ мнозѣ размышлении и въ печали крѣпцѣ и страшнѣ, како предатися на страсть, и како пострадати, и течение скончати, и вѣру сьблюсти, яко да неищадымыи вѣнець прииметъ отъ рукы Вседрьжителя. И възбнувь рано, и видѣ, яко годъ есть утрении, бѣ же въ святую недѣлю, и рече къ прозвитеру своему: «Въставь, начни утренюю»; самъ же, обувь нозѣ свои и лице свое умывъ, начатъ молитися Господу Богу. Послании же отъ Святополка приидоша на Алто въ нощь ту, и подступиша близь шатра, и слышаша гласъ блаженнаго страстотръпца, поюще псалмы заутреняа. Бяше же ему вѣсть о убиении его, и начать пѣти: "Господи! что ся умножиша стужающеи ми? Мнози вьсташа на мя; и прочаа псалма того. И начатъ пѣти псалтырь, глаголя, "яко обыдоша мя пси мнози и юнци тучнии обдрьжаща мя"; и паки: "Господи, Боже мои! на тя уповахъ, и спаси мя; таче по семъ канонь". И скончаша ему утренюю, начатъ молитися, зря ко иконѣ Господни, глаголя сице: «Господи Исусе Христе! Иже симъ образомъ явися на земли, изволивыи своею волею пригвоздитися на крестѣ, и приимъ смерть грѣхь ради нашихъ, и сподоби мя тако приати страсть». И яко услышааше топотъ золъ около шатра, и трепетенъ бывь, нача слезы испущати отъ очию своею, и глаголаше: «Слава ти, Господи, о всемь томъ яко сподобиль ми еси, зависти ради, приати горкую смерть, и все пострадати любве ради словесе твоего; не въсхотѣхъ бо себе самъ възыскати, ничтоже себе изволихъ по апостолу: любы тръпитъ, всему вѣру емлетъ, не ищетъ своихъ си; и пакы: боязни въ любви нѣсть, но съврьшенна любовь вонъ изгоняетъ страхъ; тѣмже, Владыко, душа моа въ руку твоею есть выну, яко закона твоего не забыхъ; яко Господу годѣ, тако и бысть.» И яко узрѣ прозвитерь его и отрокь, иже служааше предъ нимъ, господина своего дряхла и печалию обилна суща зѣло, расплакастася и глаголаста: «Милыи наю господине драгыи! коликои благости сподобися, яко не въсхотѣ противитися брату своему, любве ради Божиа, колико воа дръжа въ руку свою!». И си рекша, умилистася и умлькоста, и абие узрѣста текущихъ кь шатру, блистания оружиа, и мечное оцѣщение. Безъ милости прободено бысть честное и многомилостивое тѣло святаго и блаженнаго страстотрьпца Бориса; и въскочивше въ шатрь насунуша его копиемъ окаанныи Путша, и Талець, и Еловичь, и Ляшко. Видѣвъ же се отрокъ его, връжеся на тѣло его, рекь: «Да не остану тебе, господине мои драгыи; да идеже красота тѣла твоего увядаетъ, ту и азъ сподоблень буду животь свои скончати». Бяше же сеи отрокъ родомъ Угринь, именемъ Георгии, братъ Моисею, егоже потомъ плѣни Болеславъ, плѣнуа Киевь съ Святополкомь, бияся съ Ярославомъ; много пострада въ Лясѣхъ въ плѣну отъ жены нѣкыя, еяже мужа убиша на бою вои Ярославли; она же хотѣ сего Моисея въ домь свои взяти въ мужа себѣ, красоты ради его, бѣша бо красенъ велми; о немъ же повѣсть въ Патерицѣ въ Печерскомь. Мы же сие глаголемь; На Георгиа же бяше възложилъ святыи Борисъ гривну злату, бѣ бо любимъ Борисомъ паче мѣры; ту же и того прободоша. Святыи же Борисъ яко бысть уранень, искочи ис шатра въ оторопѣ, и начаша глаголати стоящеи округъ его: «Что стоите зряще? Приступльше скончаемь повелѣнное намъ". Сиа слышавъ блаженныи Борисъ, нача молитися имъ и милъ ся дѣати, глаголя имъ: «братиа моа милаа! мало ми время дождѣте, да помолюся Богу моему.» И възрѣвь на небо сь слезами и горцѣ въздохнувь, нача молитися сицеми глаголы: «Господи Исусе Христе, Боже милостивыи, и многомилостивыи, и премногомилостивыи Владыко! славати, яко сподобилъ мя еси, Владыко, отъ прелести житиа сего лестнаго отъити; слава ти, прещедрыи Живодавче, яко сподобилъ мя еси труда святыхь ти мученикь; слава ти, Владыко человѣколюбче, сподобивыи мя скончати хотѣние сердца моего; слава, Христе, многому милосердию твоему, иже направивыи на правыи путь мирныи ногы моа тещи къ тебѣ безъ съблазньства; призры съ высоты святыа твоеа и виждь болѣзнь сердца моего, юже приахь отъ сродника моего, яко тебе ради умръщвляемы есми весь день, въмѣниша мя яко овца въ снѣдь. Вѣси бо, Господи мои, вѣси, яко не противлюся, ни въпрекы глаголю; имыи въ руку моею вся воа отца моего и вся любима отца моего, и ничтоже умыслихъ противу брату моему, онъ же елико възможе, въздвиже на мя; да аще бы ми врагь поносилъ, претрьпѣлъ быхъ убо отъ него, и аще бы ненавидяи мя на мя велерѣчевалъ, укрылся быхъ отъ него. Но ты, Господи, виждь и суди межи мною и братомъ моимъ, и не постави имъ грѣха сего, но приими въ миръ духь мои, аминь». Таче възрѣвь къ нимъ умиленыма очима, испадшимъ лицемъ, весь слезами облиявся, рече е: «Братие! приступльше кончаите службу вашу, и не буди мирь, братие, брату моему и вамъ». Да елико слышаху словеса его, отъ слезъ не можааху ни словесе рещи, отъ страха же и печали горкиа и отъ многь слезъ, но съ въздыханиемь горкымъ жалостно глаголааху, плачуще въ души своеи: «Увы намъ, княже нашь милыи, драгыи, блаженныи, водителю слѣпымь, одежда нагымъ, старости жезль, ненаказаннымь казателю! кто уже исправитъ вся? како не въсхотѣ славы мира сего? како не въсхотѣ веселитися съ честными велможами? како не въсхотѣ величии въ семъ житии? кто бо не почудится великому его смирентю? кто ли не смирится, оно смирение видя и слыша?» И абие успе, предавь душу въ руцѣ Бога живаго, мѣсяца иулиа 24 день. Избыша же и отрокы многы; съ Георгиа же не могуще гривны сняти, отсѣкше главу его отвръгоша кромѣ, да тѣмъ послѣди не могоша познати тѣла его. Блаженнаго же Бориса обертѣша въ шатеръ, възложиша на кола, и повезоша его, и яко быша на бору, нача въскланяти святую главу свою; и се увѣдавъ Святополкь, посла два варяга, и прободоста и мечи въ сердце. И тако скончася блаженныи Борисъ, въсприемъ неувѣдаемыи вѣнець отъ Христа Бога съ праведними, причтеся съ пророкы и апостолы, и съ ликы мученическыми въдворяася, Авраама на лонѣ почиваа, и видя неизреченную радость, въспѣваа съ аггелы и веселяся въ лицѣ святыхъ. И привезше на Днѣпрь, вложиша его въ лодию, и приплувше съ нимь подъ Киевь; Киане же не приаша его, но отпнухуша прочь. И привезше тѣло его таи, положиша у церкви святаго Василия, въ Вышегородѣ, въ землю погребоша. Сеи благовѣрныи князь Борись, благаго корене сыи, послушливъ бѣ, отцу покаряяся о всемъ; тѣломъ бяше красень и высокь, лицемь кругль, плечи высоцѣ, въ чреслѣхь тонокь, очима добрь и весель, брада мала и усъ, младъ бо бѣ еще; свѣтяся царскы, крѣпокъ тѣломъ, на рати храберь, въ сьвѣтехъ мудръ и разумень, при всемь всячьскы украшень акы цвѣтъ въ юности своеи, и благодать Божиа цвѣтяше на немъ. Окааннии же сии убиици приидоша кь Святополку, акы хвалу имуще, безаконници. Сии бо слугы бѣсы бываютъ; бѣсы бо на злое посылаеми бываютъ, аггели же на благое слеми суть. Аггель бо человѣку зла не сьтворяетъ, но благое мыслитъ ему всегда, паче же христианомъ помагаетъ и заступаетъ отъ съпротивнаго диавола; а бѣси всегда на злое словятъ, завидяще ему, понеже видятъ человѣка почтена Богомъ, и завидяще ему, на злое слеми скори суть. Рече бо Богь: "Кто идетъ прелестити Ахава? И рече бѣсь: "Се азъ иду". Злыи же человѣкь, тщашася на злое, не хуждьши есть бѣса; бѣси бо Бога боятся и человѣкь стыдятся, а золъ человѣкь ни Бога боится, ни человѣкь ни срамляется; бѣси бо креста Господня боятся, а золь человѣкь ни креста Господня боится. Тѣмже и глаголаше Давыдъ: аще въ истинну правду глаголете, праваа судите сынове человѣчестии; ибо въ сердци безаконие дѣлаете на земли; неправду рукы ваша сьплѣтаютъ. очюждени быша грѣшници отъ ложеснь, заблудиша отъ чрева, глаголаша лжу. и ярость ихь по образу змиину.

И собра вои 4000: Варягъ бяшеть тысяща, а новгородцовъ 3000; и поиде на нь. Святополкъ же то слышавъ, и собра бещисла множество вои, изиде противу его къ Любцю, и сѣде ту на полѣ со множествомъ вои. Ярославъ же пришед, ста на березѣ на Днѣпрѣ; стояша ту 3 мѣсяци, не смѣюще ся соступити, Воевода Святополчь, именемъ Волчии Хвостъ, ѣздя подлѣ рѣку, укаряти нача новгородци: «почто приидосте с хромчемь тѣмъ, а вы плотници суще; а мы приставимъ вы хоромовъ рубить». И нача Днѣпръ мръзнути. И бяше Ярославъу мужь воприязнь у Святополка; и посла к нему Ярославъ отрокъ свои нощью. Рекъ к нему: «оньсии, что ты тому велишь творити; меду мало варено, а дружины много». И тъ рече мужь: «рчи тако Ярославу: да аще меду мало, а дружинѣ много, да к вечеру дати». И разумѣ Ярославъ, яко в нощь велит сѣщися; а абие того вечера перевозися Ярославъ на ону страну Днѣпра и лодьи отринуша от берега; и тои нощи поидоша на сѣчю. И рече Ярославъ дружинѣ: «знаменаитеся, повиваите собѣ главы своя убрусомъ». И бысть сѣча зла, оже за рукы емлющеся сѣчаху и по удолиемъ кровь течаше; мнозѣ вѣрнии видяху аггелы божиа помагающа Ярославу; и до свѣта побѣдиша Святополка. И бѣжа Святополкъ в Печенѣгы, и бысть межи Чахы и Ляхы, никим же гонимъ пропаде оканныи, и тако злѣ живот свои сконча; яже дымъ и до сего дни есть; а Ярославъ иде къ Кыеву, сѣде на столѣ отца своего Володимира; и абие нача вои свои дѣлитѣ старостамъ по 10 гривенъ, а смердомъ по гривнѣ, а новгородцомъ по 10 гривенъ всѣмъ, и отпусти ихъ всѣх домовъ, и давъ имъ правду, и уставъ списавъ, тако рекши имъ: \176\ «по се грамотѣ ходите, якоже списах вамъ, такоже держите».

В лѣто 6524 [1016]. Начало княжениа Ярославля в Киевѣ. Прииде на Святоплъка и сташя противу собѣ обаи полы Днепра. И не смѣют ни си онѣх, ни они сих почати, и стояша три месяци противу себѣ, не смѣаху ступитися. И нача воевода Святополчь, именем Влъчии Хвостъ, ѣздя възлѣ брегъ, укаряти новгородци, глаголя: Почто приидосте с хромцем симъ? А вы плотници суще, приставимъ вы храмовъ рубити. Се слышавше новгородци, рѣша Ярославу, яко: Заутра перевеземся на нь; аще ли кто не идеть с нами, то сами посѣчемъ и. Бѣ бо уже в замороз, а Святоплък стоаше межи двѣма озерома, и всю нощь пилъ бѣ с дружиною своею. И нача Днепръ мерзнути, и бяше Ярославу муж в приазнь у Святоплъка, и посла к нему Ярослав отрокъ свои нощию, рече к нему он сии: Что ты тому велиши творити, меду мало варено, а дружины много. И отрече ему муж тои: Рцы тако Ярославу: да аще меду мало, а дружины много, да к вечеру дати. И разумѣв Ярослав: яко в нощъ велит сещися. И заутра, исплъчився съ дружиною своею, противу свѣта перевезеся на ону страну Днепра. И высѣде на брегъ, и отринушя лодья от брега; и тои нощи поидошя противу собѣ на сѣчю. И рече Ярослав друженѣ: Знаменаитеся, повиваите главы себѣ убрусом. И сступишася на мѣстѣ, и бысть сѣча зла, и не бѣ лзѣ озером печенѣгом помогати; и притиснушя Святоплъчи вои къ озеру, и въступиша на лед, и обломися с ними лед, и нача одоляти Ярослав, Святоплък же побѣже, и одолѣ Ярослав. А Святоплък бѣжа в Ляхи, и сѣде Ярослав в Киевѣ на столѣ отца своего и дѣда. Бѣ бо тогда Ярославъ 28 лѣт.

В лѣто 6524 [1016]. Прииде Ярославъ на Святополка, и сташа противу себе оба полы Днѣпра, и не смѣяхуть и ни си онѣхъ, ни они сихъ начатъ, и стояша 3 месяци противу себѣ, не смѣющеся соступити. И нача воевати Святополчь именемъ Волчи Хвостъ, ѣздя возлѣ брегъ, укаряти новогородьци, глаголя: «Почто приидосте со хромцемъ симъ, а вы плотници суще. Приставимъ васъ хоромовъ рубити нашихъ». Се слышавше, новогородьци рѣша Ярославу: «Яко заутра перевеземся на нь. Аще ли кто не поидеть с нами, то сами потнемъ». И бѣ бо уже взаморозъ, а Святополкъ стояше межи двѣма озерома и всю нощь пилъ бѣ с боляры своими. И нача Днѣпръ меръзнути. И бяше Ярославу мужь въ приязнь у Святополка, и посла к нему Ярославъ отрокъ свои нощию, рече к нему он си: «Что ты тому велиши творити: меду мало варено, а дружины много». И отрече ему муже тъ: «Рци тако Ярославу: "Да аще дружины много, а меду мало, да к вечеру дати"». И разумѣвъ Ярославъ, яко в нощь велитъ сѣщися. Ярослав же заутра исполнився воемъ своимъ, противо свѣту перевезеся на ону страну Днѣпра и выседе на брегъ, отринуша лодья от брега, и тои нощи поидоша противу себе на сѣчю. И рече Ярославъ своимъ воемъ: «Знаменаитеся, повиваите главы себѣ убрусомъ». И сступишася на мѣстѣ, и бысть сѣча зла, и не бѣ лзѣ озеромъ печенѣгомъ помагати, и притиснуша Святополчи вои къ езеру, и выступиша на ледъ, и обломися с ними ледъ, и одолѣти нача Ярославъ. Святополкъ побѣже в Ляхи, а Ярославъ сѣде в Киевѣ на столѣ отечьнѣ и дѣднѣ. Бѣ бо тогда Ярославъ 18 лѣтъ.

О побѣдѣ Ярославли на Святополка. Святополку же княжащу въ Киевѣ, въ лѣто 6524 [1016], събра Ярославь воа, Варягь тысящу, а прочихъ вои 30 тысящь, и поиде изъ Новагорода на Святополка, нарекъ Бога, и рече: «не азъ почахь избывати братию, но онь; да будетъ отместникь Богь братии моеа крове, зане безъ вины пролиа кровь Борисову и Глѣбову праведную: егда мнѣ сице же сътворитъ? но суди, Господи, по правдѣ нашеи, да скончается злоба грѣшныхъ.» И поиде на Святополка; слышавъ же Святополкь идуща Ярослава, пристрои бес числа вои, Руси и Печенѣгь, и изыиде противу къ Любчю. Прииде же Ярославь, и сташа противу себѣ обаполы Днѣпра, и не смѣаху наити ни сии на тѣхъ съ сеа страны, ни тѣ на сѣхь съ тоа стороны, и стоаху 3 мѣсяцѣ, не смѣюще ся съступити. Воевода же Святополкь, именемъ Воличии Хвостъ, отца ихь Владимера, иже побѣди Радимичи на Пищанѣ, старъ сыи, несмыслено нача ѣздѣти подлѣ брега Днѣпра рѣкы, и укаряа Новогородци, глаголаше: «Смерди, почто приидосте съ хромцемь симъ? А вы плотници суще, заставимъ васъ рубити хоромовь нашихь». Се слышавше Новогородци, рѣша Ярославу: «Яко заутра перевеземся на нь; аще ли кто не поидеть съ нами, потнемь его». И бѣ бо уже въ заморозъ; а Святополкь стоаше межи двѣма озерома, и всю нощь пилъ бѣ съ боляры своими; и нача Днѣпрь мрьзнути. И бѣ нѣкто у Святополка приатель Ярославу, и посла къ нему Ярославъ отрокъ свои нощию, и рече къ нему: «Онъ си, что ты тому велиши творити? меду варено мало, а дружины много». И отрече ему приатель тои: «Рци тако Ярославу, да аще дружины много, а меду мало, да къ вечеру дати». И разумѣ Ярославь, яко въ нощь велить ити сѣщися. Ярославь же ся заутра исполчити повелѣ всѣмь воемъ своимъ, и въ ту нощь противу свѣту перевезеся на ону сторону Днѣпра; и вышедше на брегь отринуша лодии прочь отъ брега, и въ тои нощи поидоша противу себе на сѣчю. И рече Ярославъ воемъ своимъ: «Знаменаитеся, повиваите главы своа убрусци». И съступишася на мѣстѣ, и бысть сѣча зла, и не бѣ лзѣ озеромъ Печенѣгомъ помагати, и притиснуша Святополчихь вои кь озеру, и выступиша на ледь, и обломыся съ ними ледъ, и нача одолѣвати Ярославь. Видѣвъ же Святополкь, побѣже въ Ляхы. И одолѣ Ярославь, и шедъ сѣдѣ въ Киевѣ на столѣ отечьнѣ и дѣднѣ; бѣ бо тогда Ярославь 28 лѣть.

Прихождение Болеславе, Латиньского князя, на Киевъ. Въ лѣто 6526 [1018]. Прииде Болеславь съ Святополкомъ на Ярослава съ ляхы; Ярославъ же съвукупи Русь, и Варягы и Словяны, поиде противу Болеславу и Святополку, и прииде къ Волыню, и сташа обаполъ рѣкы Буга. И бѣ у Ярослава дядка и воевода Блудъ старои, иже былъ Владимеру, и нача Блудъ укаряти Болеслава, глаголя: «что ти, прободемъ тростию чрево твое толстое». Бѣ бо Болеславь великь и тяжекь, яко и на кони не могыи сидѣти, но бяше смыслень. И рече Болеславъ къ дружинѣ своеи: «Аще вы сего укора не жаль, то азъ единь погибну». И всѣдъ на конь, побриде въ рѣку, и по немь вои его; Ярославь же не успѣ исполчитися, и побѣди Болеславъ Ярослава, избиша воа его, и воеводу Блуда убиша, и иныхъ множество, а ихже рукама яша, тѣхь расточи Болеславь по ляхомь. На томъ бою изымаша Моисеа Угрина, брата Георгиева, иже бѣ убитъ съ княземъ Борисомь; бѣ бо и тои слуга Борисовь, и много пострада въ Лятскои землѣ отъ вдовы нѣкыа, млады суща, еяже мужъ, боляринь сыи Болеславль, убиень на семъ бою. Моисеи же, по страдании своимь, прииде въ Киевь, въ Печерскии манастырь, и бысть чюденъ старець, красень тѣломъ и душею, о немъ же лежатъ повѣсти въ Отечницѣ Печерьскомъ. Болеславъ же внииде вь Киевь сь Святополкомъ, и сѣде на столѣ Владимери. И тогда Болеславь положи себѣ на ложи Предславу, дщерь Владимеру, сестру Ярославлю. Ярославъ же убѣже толико съ четырми мужи къ Новогороду. И рече Болеславъ: «разведите дружину мою по градомь на покормь», и бысть тако. Ярославь же прибѣже къ Новогороду, и хотяше бѣжати за море, и не дасть ему посадникь Костянтинъ, сынъ Добрынинь, и повелѣ въ нощи тои вся лодии Ярославли испросѣчи на Вльхвѣ, дабы нелзѣ въ нихъ Ярославу бѣжати за море, глаголя Ярославу: «Хощемъ еще битися по тебѣ з Болеславомъ и Святополкомъ». И начаша и скоти збирати отъ мужа по 4 куны, а отъ старостъ по 10 гривень, а отъ болярь по 18 гривень, имже бы наняти варягь. И послаша за море, и приведоша варягь, и вдаша имъ скоть, и съвъкупи Ярославь воа многы. Безумныи же Святополкь рече кь своимъ: «Еликоже есть ляховь по градомъ, избываите ихъ отаи» и избиша ихъ. Се же увѣдавь Болеславь, побѣже ис Киева, поволочивь Предславу, взя имѣние Ярославле и сестры его Предславы, и боярь взя съ собою, и пристави кь имѣнию Анастаса Корсунянина, бѣ бо ся ему въвѣрилъ лестию, и людеи множества веде сь собою, и грады Червеньскыа заа себѣ; и прииде въ свою землю. Святополкь же нача княжити въ Киевѣ, и поиде Ярославь на Святополка, и бѣжа Святополкь въ Печенѣгы, Ярославъ же сѣде вь Киевѣ.

В лѣто 6527 [1019]. Приде Святоплък с печенегы в силѣ тяжцѣ, Ярослав събра множество вои. И взыде противу ему на Лто Ярослав и ста на мѣстѣ, идеже убишя Бориса, въздѣв руце на небо и рече: Кровь брата моего въпиет к тебѣ, Владыко, мсти от крове праведнаго сего, якоже мстилъ еси кровь Авелеву, положив на Каинѣ стенание и трясание; тако и положи на сем. Помолився, и рече: Брата моя, аще тѣлом отшла еста отсюду, но молитвою помозита ми на противнаго сего убиицу и гордаго. И се ему рекшу, поидошя противу собѣ, и покрышя Ледское поле обои от множества вои, и бысть сѣча зла, аковаже не бывала в Руси; за рукы емлющеся сѣчаху, и зступишася трижды, и по удолью крови текущи, мнози вѣрнии видяху ангели, помагающе Ярославу. И к вечеру одолѣ Ярослав, а Святоплъкъ бѣжа. О Святополчи пропадении. И бѣжащу ему тогда, нападе на нь страх, разслабѣшя кости его, не можаше сидѣти, несяхут и на носилех; и принесоша и к Берестию, бѣгающе с ним; он же глаголаше: Побѣгнете со мною, женуть по насъ. Отроци же его отсылаху противу, еда кто женет по немъ, и не бѣ никогоже вслѣд гонящаго, и бѣжаху с ним. Он же лежав в немощи, и въсхопився глаголаше: О се женут, оно женут, побѣгнитеѣ. И не можаше тръпѣти на едином мѣстѣ, и пробѣже Лядскую землю, гоним Божиим гнѣвомъ, и прибѣже в пустыню межи ляхы и чехы и ту испроверже злѣ живот свои. Егоже по правдѣ, яко неправедну суду нашедшу на нь, по отшествии сего свѣта приашя мукы окааннаго; показавше явѣ посланаа на нь пагубнаа рана, въ смерть немилостивно въгна, и по смерти немилостивно мучимь есть, связанъ въ днѣ аду. Есть же могила его в пустыни и до сего дни, исходит же от нея смрад зол. Се же Богъ показа на наказание княземъ рускимь, да аще сице створят, се слышавше, ту же казнь приимуть, но и болши сеа, понеже вѣдуще се бывшее створит такоже зло убииство. Седмь бо мстии приа Каинъ, убивъ Авеля, а Ламех седмьдесят; понеже бѣ Каинъ не вѣдыи мщения приатъ от Бога, а Ламех, вѣдыи казнь, бывшую на прародители его, створи убииство. Рече бо Ламех къ своима женама: Мужа убих въ вред мнѣ, а уножу въ язву мнѣ; тѣм же, рече, 70 мстии на мнѣ, понеже, рече, вѣдая, створих. Сеи Ламехъ уби два брата Енохова и поя собѣ женѣ ею; сеи же Святоплъкъ новыи Ламех, иже ся бѣ родилъ от прелюбодѣаниа, иже изби братию свою, сыны Гедеоновы, тако и сии бысть. И Ярослав же сѣде в Киевѣ, утеръ пота с дружиною своею, показав побѣду и труд велик по брату своею.

В лѣто 6527 [1019]. Прииде Святополкъ с печенѣгы въ силѣ тяжцѣ, и Ярославъ вои множество собра, и взыде противу ему на Лто Ярославъ, и ста на мѣстѣ, идеже убиша Бориса, и въздѣвъ руцѣ на небо, и рече: «Кровь брата моего въпиеть к тебѣ, владыко! Мьсти от крови праведнаго, яко же мьстилъ еси кровь Авелеву, положивъ на Каинѣ стенание и трясение. Тако положи и на семь». Помолився и рече: «Братья моя! Аще тѣломъ отшла еста отсюду, но молитвою помозѣте ми на противнаго сего убиицю и гордаго». И се ему рекшу, поидоша противу себе и покрыша Лятьское поле обои от множества вои, и бысть сѣча зла, яко же не бывала такова в Руси, и за рукы емлюще, сѣцаахуся, и съступашася 3-жщи, и по удолиямъ крови течащи, и мнози вѣрнии видяаху аггелы, помагающе Ярославу, и къ вечеру одолѣ Ярославъ, а Святополкъ бѣжа. И бѣжащу ему, нападе на нихъ страхъ, и раслабишася кости его, не можааше сидѣти, носяхуть и на носилѣхъ, и принесоша и къ Берестию, бѣгающе с нимъ. Он же имъ глаголаше: «Побѣгнете со мною, женуть по нас». Отроци же его всылаахуть противу, егда кто женеть по немъ, и не бѣ никого же въслѣдъ гонящаго. И бѣжааху с нимъ, он же, лежавъ в немощи и въсхапився, глаголаше: «О се женуть! И поженете, и побѣгните!». И не можааху терпѣти на единомъ мѣстѣ, и пробѣже Лятьскую землю, гонимъ божиимъ гнѣвомъ, и прибѣже в пустыню межи чахи и ляхи, ту изпроверже злѣ животъ свои. Его же и по правдѣ, яко неправедну, суду нашедшу на нь, по ошествии сего свѣта прияша мукы, окаяннаго показавше явѣ, посланная на нь пагубная рана въ смерть немилостивно въгна. И по смерти немилостивно мучимъ есть, связанъ въ днѣ аду. Есть же могыла его в пустыни до сего дни, исходить же из нея смрадъ золъ, еже богъ показа на показание княземъ рускымъ, да аще сице створять, се слышавше, ту же казнь приимуть и болши сия, но понеже, вѣдуще се бывшее, створять тако же зло убииство. 7-мь бо мьсти приимъ Каинъ, уби Авеля, а Ламехъ 70. Понеже бо Каинъ не вѣдыи мщения прияти от бога, а Ламехъ вѣдыи казнь, бывшую на прародители его, створи убииство, рече бо Ламехъ къ своима женама: «Мужа убихъ въ вредъ мнѣ, а юношу въ язву мнѣ. Тѣм же, — рече — 70 мьсти есть на мнѣ, понеже, — рече, — вѣдая створихъ». Сеи Ламехъ уби два брата Енохова и поя себѣ женѣ ею. Сеи же Святополкъ, новыи Ламехъ, иже ся бѣ родилъ от прелюбодѣяния, им же изби братью свою, сыны Гедеоновы, тако си и бысть. Ярославъ же сѣде в Киевѣ, утеръ поту съ дружиною своею. И оттоле крамола преста въ Рускои земли, и Ярославъ прия власть всея Рускыя земля.

Бои третии Ярославу съ Святополкомъ. Въ лѣто 6527 [1019]. Прииде Святополкь съ Печенѣгы въ силѣ тяжцѣ на Ярослава; Ярославъ же събра воа многы купно съ наатыми его варягы, и изыиде противу его на Алто, и ста Ярославъ на мѣстѣ, идеже убиень бысть Борисъ; и въздѣвь руцѣ на небо, и помолися, рече: «Кровь брата моего въпиетъ къ тебѣ, Владыко! Мъсти отъ крови праведнаго, якоже мъстилъ еси кровь Авелеву, положивь на Каинѣ стенание и трясение; тако положи и на семъ окааннѣмъ братоубиици». И помолився, и рече: «Братиа моа! Аще еста тѣломъ отшла отсюду, но молитвою помозѣта ми на противнаго сего и гордаго убиицу». И се ему рекшу, поидоша противу себе, и покрыша Летьское поле обои отъ множества вои. И бысть сѣча зла, якоже не бывала такова въ Руси, и за рукы емлюще сѣчаахуся, и по удолиемь кровь ручиемъ течаше яко въ время дождевное, и съступишася трижды, и мнози вѣрнии видѣша аггелы, помагающа Ярославу; и обьмръкше биющеся, бѣ бо туча велика, и громъ изъ неа многь, и млъниа часто блистающи, и еликоже млъниа освѣщаваше, блищахуся оружиа въ рукахъ ихъ; и едва въ глубокь вечерь одолѣ Ярославь, а Святополкь побѣже. И бѣжащу ему, нападе на нь бѣсь, и вложи въ сердце его страхъ, и разслабѣша кости его, и не можааше на кони сидѣти, носяху его на носилѣхъ; и принесоша его къ Берестию, бѣгающе съ нимь, онъ же, гонимъ гнѣвомь Божиимь, глаголаше: «Побѣгните сь мною, женуть по насъ». Отроци же его всилахуть противу: «Егда кто женеть по немь? и не бѣ никогоже гонящаго, ни женущаго по немъ, и бѣжаху съ нимъ; онъ же лежа вь немощи, и въсхапився глаголаше: «охъ, се женутъ по насъ, побѣгните». И пробѣже Лятскую землю, гонимъ Божиимъ гнѣвомъ, и прибѣже въ пустыню межи Ческую землю и Ляхы, ту испроврьже злѣ животъ свои: спаде съ носилъ. Егоже и по правдѣ, яко неправедна, суду нашедшу на нь, по отшествии сего свѣта приаша мукы окааннаго Святополка: показаша явѣ посланнаа на нь пагубнаа рана, въ смерть немилостивно вогна, и по смерти немилостивно мучимъ есть, связань вь днѣ аду. Есть же могыла его и до сего дне въ пустыни, исходитъ изъ неа смрадъ золь. Се же Богь показа на показание княземъ русскымь, да аще сице сътворятъ, ее слышавше, туже казнь приимутъ; но и болша сиа, понеже вѣдуще се бывшее сътворятъ такоже злое убииство. 7 бо мстии приемъ Каинь, убивъ Авеля, а Ламехъ 70; понеже бо Каинь не вѣдыи мьщениа приати отъ Бога, а Ламехъ, вѣдыи казнь, бывшую на прародителехъ его, сътвори убииство. Рече бо Ламехь къ своима женама: мужа убихъ въ язву мнѣ, и уношу въ вредъ мнѣ; тѣмже, рече, 70 мьсти есть на мнѣ, понеже, рече, вѣдаа сътворихъ. Сеи Ламехь уби два брата Енохова, поа себѣ женѣ еа; сеи же Святополкь, новои Авимелехь. иже ся бѣ родиль отъ прелюбодѣаня, якоже и Авимелехь, иже изби 70 братии своа, сыны Гедеоновы, послѣди же самого жена з города полужерновомъ уби; тако и сии бысть окаанныи Святополкь, емуже обою сею горши мука бысть. Ярославъ же сѣде въ Киевѣ, утръ поту съ дружиною своею, показаа побѣду и трудъ великь по брату своею, и оттолѣ крамола преста въ Рускую землю, и Ярославь приа власть всея Рускыа земля.

В се же время умре Болеслав Великыи в Лясех, и бысть мятеж в земли Лядскои: вставше, людие избишя епископы, и попы, и боляры своя.

В се же время умре князь великыи Болеславъ в Лясехъ, и бысть мятежъ в земли Лятьскои, и въставше людие, избиша епископы и попове, и боляре своя.

И въ се же время умре князь великии Болеславъ въ Лясѣхь, и бысть мятежъ великь въ Лятскои земли: въставше людие, избыша епископы, и попове, и боляре своа.

В лѣто 6539 [1031]. Ярослав и Мстислав събра вои многы, и идоста на ляхы, и заяста грады Черьвенскыа опять, и повоеваста Лядскую землю, и многы ляхы приведоста, и раздѣлиша я. Ярослав посади по Рси, и суть и до сего дне.

В лѣто 6539 [1031]. Великыи князь Ярославъ и Мьстислав събраста вои многы и идоша на Ляхи, и заяста грады червеньскыя опять и повоеваша Лядьскую землю, и многы ляхи приведоша, и раздѣлиша я. Великии князь Ярославъ посади псари, и суть и до сего дьни.

Въ лѣто 6539 [1031]. Великии князь Ярославь и Мьстиславъ събраста воа многы, и идоша на Ляхы, и заяста грады Червеньскыя опять, и повоеваша Лядскую землю, и многыхъ ляховъ приведше, раздѣлиша я; великии же князь Ярославь посади своихъ на Рси, и суть и до сего дни.

В лѣто 6576 [1068]. Приидоша иноплеменници на Рускую землю, половци мнози; Изяславъ же и Святославъ и Всеволодъ изидоша противу имъ на Альто. И бывши нощи, поидоша противу себѣ; грѣхъ же ради наших попусти Богъ поганыя на ны, и побѣгоша рустѣи князи, и побѣдиша их половци. Наводит бо Богъ поганыя, по гнѣву своему, иноплеменьникы на землю, и тако скрушенымъ имъ, въспомянутся къ богу. Усобная же рать бываеть от сважениа диаволя. Богъ не хощеть зла въ человѣцѣхъ, но блага; а диаволъ радуется злому убииству, кровопролитью, въздвизая свары, зависти, братоненавидѣния, клеветы. Земли согрѣшивши коеи любо, казнить богъ смертью, или гладомъ, или наведениемъ поганых, или ведромъ, или гусиницею, или инѣми казньми. Аще ли покаявшеся будемь, в нем же ны богъ велит жити, глаголеть бо намъ пророкомъ: «Обратитеся ко мнѣ всѣмъ сердцемь вашимъ, постом и молитвою и плачемъ»; да аще сице створимъ, всѣх грѣхъ прощени будемъ. Нь мы на злое возвращаемся, акы свинья в калѣ грѣховнемъ валяющися, и тако пребываемъ. Тѣм же и пророкомъ к намъ глаголеть: разумѣхъ, рече, яко жестокъ еси, и шия желѣзныя выя твоя, того ради удержах от вас дождь, предѣлъ единъ одождихъ, а другаго не одождихъ, исъше; поразих вы зноемъ и различными казньми, то и тако не обратистеся ко мнѣ. Сего ради винограда вашего и смокви ваша, и нивы, и дубровы ваша истрохъ, глаголет господь, а злобъ ваших не могох истерти. Послахъ на вы различныя напасти и болезни, смерти тяжькы, на скоты казнь свою послах, то и тако не обратистеся ко мнѣ, нь рекосте: мужа есмя мы. Доколѣ не насытистеся злобъ вашихъ. Вы уклонистеся от пути моего, глаголеть господь, соблазнисте многы; сего ради буду свѣдѣтель скоръ на противныя и на прелюбодѣица, и на кленущая во лжу именемъ моимъ, и на лишающая мьзды наимникы, насильствующая на сироты и вдовиць, и накланяющая судъ кривѣ. Почто не сдерзаетеся о грѣсех ваших; нь уклонисте законы моя и не съхранисте их. Обратитеся ко мнѣ, обрящуся к вамъ, глаголеть господь; и азъ отверзу вамъ хляби небесныя, и возращу гнѣвъ мои от вас, дондеже все обилуеть вамъ; и не имуть изнемощи виногради ваши, ни нивы. Нь вы стяжасте на мя словеса тяжка, глаголюще: суетно работая богу; тѣм же усты чтуть мя, а сердце ваше далече отстоить от мене, глаголеть господь. Того ради ихже просим, не улучимъ: будет бо, рече, егда призовете мя, азъ же не послушаю вас. Възищете мене зли, и не обрящете; не въсхотѣша бо ходити по путемъ моимъ; да того ради затворяется небо, ово ли злѣ отверзается, въ дождя мѣсто пущаеть, ово ли сланою плоды ознобляя и землю зноемь томя, наших ради злобъ. Аще ли ся покаемъ о злобах своихъ, то акы чадом своимъ подаст богъ намъ вся прошениа, и одождить намъ дождь рань и позденъ, и наполнятся гумна наша пшеница, и пролиються точила винная и масличная; и воздамъ вамъ за лѣта, яже пояша прузи и хрустове и гусиница, сила моя великая, юже послах вамъ, глаголеть господь вседержитель. Си слышавше, въстягнемся на добро; взищете суда, избавите обидимаго; на покаяние приидемъ, не въздающе зла за зло, ни клеветы за клевету; нь любовию прилѣпимся господѣ бозѣ нашемъ, постомъ и рыданиемъ и слезами омывающи вся прегрѣшениа, не словомъ нарѣчающеся крестиянѣ, а поганьскы живуще. Се бо, не поганьскы ли живемъ, аще въ усряцю вѣруют; аще бо кто усрящеть черноризьца, то възращается, ни единиць, ли свинью: то не поганьскы ли есть то. Се бо по диаволю научению кобь сию творять. Друзии же зачиханию вѣруют, еже бываеть на здравие главѣ. Нь сими диаволъ льстить, и другыми нравы, всякыми лестьми, пребавляя ны от Бога, трубами, гусльми, русальями. Видѣмъ бо игрища утолочена и людии множество на них, яко упихати начнуть другъ друга, позоры дѣюща от бѣса замысленаго дѣла, а церкви стоять; егда же бываеть год молитвы, мало их обращаеться къ церкви. Да сего ради казни приемлемъ, казни грѣх ради нашихъ от бога всякыя и нахожение ратных по божию повелѣнию приемлемъ. Мы же на предлежащее возратимся. Пакы же Изяславу со Всеволодом Кыеву прибѣгшю, а Святославу Черьнигову, и людие киевьстѣи прибѣгоша Кыеву, и створиша вѣче на торговищи, и рѣша, пославше къ князю: «Се половци розошлѣся по земли; да вдаи, княже, оружие и конѣ, и еще биемся с ними». Изяславъ же сего не послуша. И начаша людие говорити на воеводу Коснячя; идоша с вѣча на гору, и приидоша на дворъ Коснячевъ, и не обрѣтше его, и сташа у двора Брячиславля, и рѣша: «Поидемъ, высадимъ дружину свою ис погреба». И раздѣлишася на двое: половину ихь иде къ погребу, а половина поидоша по мосту; сии же приидоша на княжь дворъ. Изяславу сѣдящу на сѣнех с дружиною своею, и начаша прѣтися съ княземъ, стояще долѣ. Князю изо оконца зрящу и дружинѣ стоящи у князя, и рече Тукы, брат Чюдинь, Изяславу: «Видѣши, княже, людие возлилися суть; пошли солъ, да блюдут Всеслава». И се ему глаголющю, другая половина людеи прииде от погреба, отворивше погребъ. И рѣша дружина князю: «Се зло есть, посли ко Всеславу, даждь призвавше къ оконцю, пронзуть его мечемъ»; и не послуша сего князь. И людье же кликнуша, и идоша къ порубу Всеславлю; Изяславъ же, се видѣвъ, со Всеволодомъ побѣгоста съ двора князя; и дворъ княжь разграбиша, бещесленое множество злата поимаша и сребра и кунами и скорою. Изяславъ бѣжа в Ляхы. Посем же половчемъ воюющимъ по землѣ Рустѣи, Святославу сущу в Черниговѣ, и половцемъ воюющим около Чернигова, Святославъ же собравъ дружины нѣколико, изиде на нѣх ко Сновьску. И узрѣша половци идущии вои, пристроиша вои противу. И видѣ Святославъ множество их, рче дружинѣ своеи: «Потягнемь, уже намъ нѣлзѣ камо ся дѣти»; и удариша в нѣ; и одолѣ Святославъ въ 3-хъ тысящах, а половець бѣ 12 тысяцѣ; н тако биеми, а друзии истопоша въ Снови; а князь их яша Шавокгракана въ 1 день ноября. И възвратишася с полономъ въ град свои Святославъ; Всеславъ же сѣде в Киевѣ. Се же богъ яви силу крестианьскую: понеже Изяславъ человавъ честныи крестъ, и изыма и; тѣм же наведе Богъ поганыя, сего же явѣ избави крестъ честныи. Въ день бо Въздвижениа Всеславъ, въздохнувъ, рече: «О кресте пресвятыи, понеже в тебе вѣровах, избави мя от рова сего». Богъ показа силу крестияньскую на показанье земли Рустѣи, да не преступають креста честнаго, цѣловавше; аще ли преступят, то и здѣ приимут казнь, и на приидущимъ вѣцѣ казнь вѣчную; понеже бо есть сила велика крестъная: крестомъ бо побѣжени бывають силы бѣсовьскыя, крестъ бо княземъ въ бранех, крестомъ бо огражаеми вѣрнии побѣжают супостаты противныя, крестъ бо въскорѣ избавляеть от напасти призывающимъ его с вѣрою; ничего же ся бѣси боять, токмо креста: аще бо бывают от бѣсовъ мечтаниа, знаменавше лице крестомъ, прогоними бывають. А Всеславъ сѣдѣ в Киевѣ мѣсяць 7.

В лѣто 6576 [1068]. Приидошя иноплеменници на Рускую землю, половци мнози; Изяслав, и Святослав, и Всеволод изыдошя противу им на Лто. И бывши нощи, подъидошя противу собѣ; грѣх же ради наших пусти Богъ на ны поганыа, и побѣгошя рустии князи пред половци; Изяславу же съ Всеволодом к Киеву прибѣгшу, а Святославу к Чернигову. И киевстии людие такоже прибѣгоша к Киеву, и створиша вѣче на тръговищи, и рѣша, пославшяся князю: Се, половци разсыпалися по земли; даи, княже, оружие и кони, и еще бьемся с ними. Изяслав же сего не послуша. И начашя людие его говорить на воеводу на Косняча; и идошя на гору с вѣча, и приидошя на дворъ Коснячков, и не обрѣтше его, и сташя у двора Брячиславля, и рѣшя: Поидемъ, высадимь дружину свою из погреба. И раздѣлишася надвое: половина их иде к погребу, а половина их до помосту; си же приидошя на княж дворъ. Изяслав же сѣдяше на сѣнех с дружиною своею; и начашя прѣтися съ князем, стоаще долѣ, князю же изъ оконца зрящу и дружинѣ стоящи у князя. И рече Туки, брат Чюдин, Изяславу: Видиши, княже, людие възвыли? Посли, аже Всеслава блюдут. И се ему глаголющу, другаа половина приде люди от погреба, отворивше погреб; и рѣша дружина князю: Се зло есть; посли къ Всеславу, и призвавше лестию къ оконцу, и пронзут его мечем. И не послуша сего князь. Людие же кликнушя, и идошя к порубу Всеславлю; и Изяслав, се видѣв, съ Всеволодом побѣгоста з двора. Людие же высѣкоша Всеслава ис поруба 15 септевря, и поставиша его посреди двора княжа, и дворъ княж разграбишя, безсчисленое множество злата и сребра и кунами и бѣлью: Изяслав же бѣжа в Ляхи. По сем же половцемъ воюющем по земли Рустии, Святославу же сущу в Черниговѣ, а половцем воюющем около Чернигова, Святославъ же събрав дружинѣ нѣколико, изыде на ня къ Оснувску. И узрѣша и половци идуща, и пристроишася противу; и видѣв Святослав множество их, рече дружинѣ своеи: Потягнем, уже нам нѣкамо ся дети. И удариша в кони, и одолѣ Святослав в трех тысящах, а половець 12000, и тако бьеми, а друзии потопиша в Снови, а князя их яша рукама, ноября 1. И възвратися Святослав с побѣдою в град свои, Всеслав же сѣде в Киевѣ. Се же, Богъ яви силу крестную, зане Изяслав цѣлова крестъ и поимаша и; тѣм же наведе Богъ поганыя, сего же явѣ избави крестъ честныи. В день бо Въздвижениа Всеслав въздохнув, рече: О, кресте честныи! Понеже в тебе вѣровах, избави мя от рва сего! Богъ же показа силу крестную на показание земли Рустѣи, да не преступают честнаго креста, цѣловавше его; аще преступит кто, тои здѣ приимет казнь, и на приидущем вѣцѣ казнь вѣчную приимет, зане велика есть сила крестнаа. И сѣде Всеславъ в Киевѣ месяць 7.

В лѣто 6576 [1068]. Приидоша иноплеменници на Рускую землю половци мнози. Изяславъ и Святославъ, и Всеволодъ изыдоша имъ противу на Лто, и бывши ночи, предъ идоша противу себе, грѣхъ ради нашихъ пусти Богъ на ны от половець поганыхъ, и побѣгоша рустии князи, а Изяславу же съ Всеволодомъ къ Киеву прибѣгъшу, а Святославъ къ Чернигову. И людие киевьстии прибѣгоша къ Киеву и створиша вече на торжищи, и рѣша, пославшеся къ князю: «А се половци рассулися по земли. Даи, княже, оружие и кони, и еще биемся с ними». Изяславъ же сего не послуша. И начаша людие его воротитина воеводу, на Косняча, идоша на гору с вѣча и приидоша на дворъ Коснячевъ, и не обрѣтше его, сташа у двора Брячиславля и рѣша: «Поидемъ, высадимъ дружину свою ис погреба». И разделишася надвое, половина ихъ идеть къ погребу, а половина ихъ идеть по мосту. Сии же приидоша на княжь дворъ, Изяславъ же сѣдяаше на сѣнехъ с боляры своими, и начаша прѣтися съ княземъ, стояще долѣ, князю изъ оконцю зрящу, а боляре стояще у князя. Рече Туки, брат Чюдинъ Изяславу: «Видиши, княже, людие възвысися. И посли, атъ Всеслава блюдуть». И се ему глаголющи, другая половина людии прииде от погреба, оттворивше погребъ. И рѣша 45-князю боляре: "Се зло есть. Посли къ Всеславу, атъ, призвавши лестию къ оконцю, прознуть и мечемъ". И не послуша сего князь. Людие же кликнуша и идоша къ погребу Всеславлю. Изяславъ же, се видѣвъ, со Всеволодомъ побѣгоста съ двора. Людие же высѣкоша Всеслава ис погреба въ 15 сентября и поставиша и посреди двора княжа, и дворъ княжь разграбиша, бесчисленоея множество злата и сребра, и кунами, и бѣлию. Изяславъ же бѣжа в ляхи. По сем же половцемъ воюющимъ по земли Рустѣи, Святославу сущу в Черниговѣ, и половцемъ воюющимъ около Чернигова, Святославъ же собравъ дружины нѣколико, и изыде6на ня къ Сновьску. И узрѣша и половци идуща, бои пристроиша противу. И видѣвъ Святославъ и множество ихъ, рече дружинѣ своеи: "Потягнемъ, братие, уже намъ нелзѣ камо ся дѣяти". И удариша в кони, и одолѣ Святославъ въ 3000, а половець бѣ 12000. И тако биеми, а другия потопоша въ Снови, а князя ихъ яша рукама въ 1 ноября. И възвратися с побѣдою въ градъ свои Святославъ. Всеславъ же сѣде в Киевѣ. Се же яви силу крестную господь Богъ нашь, зане Изяславъ, целовавъ крестъ, и я его, тѣм же наведе Богъ поганыя. Сего же явѣ избави крестъ честныи. Въ день Въздвижения Всеславъ, въздохнувъ, рече: «О кресте честныи! Понеже в тебе вѣровах, избави мя от рва сего». Богъ же показа силу крестную на показание земли Рустѣи, да не преступаютъ честнаго креста, целовавше его. Аще преступить кто, тои здѣ прииметь казнь и на предъидущемъ вѣцѣ казнь вѣчную прииметь, зане велика есть сила крестная. И сѣде Всеславъ в Киевѣ 7 месяць. И иде владыка Стефанъ въ Киев, и тамо свои холопи удавиша его.

Въ лѣто 6576 [1068]. Приидоша иноплеменници, мнози половци, на Русскую землю, князь же великии Изяславь и братиа его Святославь и Всеволодъ изыдоша противу имъ на Алто; и бывши нощи, поидоша противъ себе, грѣхъ ради нашихъ пусти Богъ на ны половець поганыхъ, и побѣгоша русстии князи. Великому князю Изяславу кь Киеву прибѣгшу, а Святославъ кь Чернигову, и людие киевстии прибѣгоша кь Киеву, и сътвориша вѣче на торжищи, и рѣша, пославшеся кь князю Изяславу: «А се половци разсунулися по земли; даи, княже, оружие и кони, еще биемся съ ними». И не послуша ихъ Изяславь. И начаша людие говорити на воеводу на Косняча; и идоша на гору съ вѣща, и приидоша на дворъ Коснячевь, и не обрѣтше его, сташа у двора Брячислава, и рѣша: «поидеиъ, высадимъ дружину свою ис погреба». И раздѣлишася на двое: половина ихъ иде кь погребу, а половина ихъ иде по мосту; сии же приидоша на великого князя дворь. Великому князю Изяславу сѣдящу на сѣнехъ съ боляры своими, и начаша Киане претися съ великымъ княземь. Стоащемъ долѣ, князио великому изь оконца зрящу, а боляре стояще у князя, рече Тукы, братъ Чудинь, великому князю: «видиши ли, княже, людие възвыли ; посли, даждь Всеслава блюдуть». И се ему глаголющу, другаа половина людии прииде отъ погреба, отворивше погребь и Всеслава высадиша. И рѣша боляре великому князю: «Се зло есть; посли кь Всеславу, да призвавши сего кь оконцу лестию, и пронзутъ его мечемь;» и не послуша сего князь великии. Людие же кликнуша, и идоша кь погребу Всеславу; князь же великии се видѣвь, съ Всеволодомъ побѣгоста з двора , людие же высѣкоша Всеслава ис погреба, 15 сентебра, и поставиша его посредѣ двора великого князя, и дворъ великого князя разграбиша, бесчисленое множество злата и сребра, и кунами и бѣлию. Князь же великии Изяславь бѣжа въ Ляхы кь шуринову сыну, къ Болеславу. Посемь же половцемъ воюющимъ по земли Русстѣи, Святославу сущу въ Черниговѣ, и половцемь воюющимъ около Чернигова, Святославъ же събравь дружины нѣколико , изыиде на ня кь Сновску; и узрѣша и Половци идуща, бои пристроиша противу. И видѣвь Святославь множество ихъ, рече дружинѣ своеи: «потягнемъ, братии; уже намъ нелзѣ дѣти камо ся.» И удариша въ кони, и одолѣ Святославь въ трехъ тисящахъ, а половець бѣ 12,000, и тако биеми, а другыа истопоша въ Снови, а князя ихъ яша руками, въ 1 ноебря; и възвратися Святославь Ярославичь съ побѣдою въ градъ свои Черниговь. Всеславъ же Брячиславичь сѣде въ Киевѣ. Се же яви Господь Богъ нашь силу крестную, зане князь великии Изяславъ цѣловавь кресть и я Всеслава, тѣмже наведе Богь поганыа, сего же явѣ избави кресть честныи: въ день бо Въздвижениа Всеславь въздхнувь, и рече: «о кресте честныи! понеже въ тебе вѣровахъ, избави мя отъ рова сего». Богъ же показа силу крестную на показание земли Русстѣи, да не преступають честнаго креста, цѣловавше его; аще ли преступитъ кто, то и здѣ прииметъ казнь, и на предъидущимъ вѣцѣ муку вѣчную прииметъ, зане велика есть сила крестнаа. И сидѣ Всеславъ вь Киевѣ 7 мѣсяць. Того же лѣта иде владыка Стефань Новогородскии въ Киевъ, и тамо свои холопи удавиша его.

В лѣто 6577 [1069]. Поиде Изяславъ с Болеславомъ на Всеслава; Всеславъ же поиде противу; прииде к Бѣлугороду Всеславъ, бывши нощи, и утаивъся киянъ, бѣжа из Бѣлагорода Полотьску. Заутра же видѣша людие бѣжавша князя, възратишася къ Кыеву, и створше вѣче, послаша къ Святославу и ко Всеволоду, глаголюще: «Мы уже зло створилѣ есмы, князя своего прогнавше; а се ведеть на нас Лятьскую землю; а вы поидита въ град отца своего; аще ли не хощета, то намъ неволя: зажегше град свои, ступимъ в землю Грѣчьскую». И рече имъ Святославъ: «Вѣ пошлевѣ брату своему; да аще поидет на вы с ляхы губити васъ, то вы противу ему ратью, не дадивѣ убо погубити града отца своего; аще ли хощеть с миром, то в малѣ приидет дружинѣ». И утѣшиста кыянѣ. Святославъ же и Всеволод посласта къ Изяславу, глаголюща: «Всеславъ ти бѣжалъ; а ты не води ляховъ къ Кыеву, противна ти нѣту; аще ли хощеши гнѣвъ имѣти погубити град, то вѣси, яко намъ жаль ти есть отня стола». То слышавъ Изяславъ, остави ляхы, поиде с Болеславомъ, мало ляховъ поимъ; посла же пред собою сына своего Мьстислава къ Кыеву. И пришед Мьстиславъ, исѣче, иже бѣша высѣклѣ Всеслава, числомъ 70 чади; а другиа слѣпиша, иныя же безъ вины погуби, не испытавъ. Изяславу же, идущу къ граду, изидоша людье противу с поклономъ, и прияша князь свои кыянѣ; и сѣде Изяславъ на столѣ своемъ мѣсяца маия въ 2 день, распуща ляхы на покормъ, и избиваху ляхы отаи. И возратишася Болеславъ в землю свою. Изяслав же взя торогъ на гору; и прогна Всеслава ис Полотьска, и посади Мьстислава, сына своего, в Полотьскѣ, иже въскорѣ умре ту; и посади в него мѣсто брата его Святополка, а Всеславу бѣжавшю.

В лѣто 6577 [1069]. Поиде Изяслав с Болеславом на Всеслава; Всеслав же поиде противу; и приде к Бѣлуграду, бывши нощи, утаився кианъ, и бѣжа из Бѣлаграда к Полотску. Заутра же, видѣвше людие бѣжавша князя, възвратишася к Киеву и створше вѣче, послашяся к Святославу и къ Всеволоду глаголюще: "Мы уже зло створили, князя своего прогнавше, а сеи ведет на ны Лятскую землю; и вы поидета въ град отца своего; аще ли не хощета, то нам неволя: зажегше град свои ступим в землю Греческую. И рече имъ Святослав: "Мы послевѣ къ брату своему; да аще поидет на вы с ляхы убити вас, то мы противу его ратью идем, не давѣ бо погубити града отца своего; аще ли хощет прити с миромъ, то в малѣ приидет дружинѣѣ". И утѣшиста кианы. Святослав же и Всеволодъ послаша къ Изяславу, глаголюще: "Всеслав ти бѣжал, а ты не води ляхов к Киеву, противна ти нѣсть; аще ли хощеши гнѣвъ имѣти и погубити град, то вѣси, яко нам жаль отня стола". То слышав Изяслав, остави ляхы, поиде с Болеславом, мало ляхов поем. Посла же пред собою сына своего Мстислава к Киеву, и пришед Мстислав, и изсѣче еже бышя высекли Всеслава числом 70 чяди, а другыя ослѣпи, а ины без вины погуби, не испытав. Изяславу же идущу к граду, и изыдошя людие с поклономъ против и посадишя князь свои в Киевѣ, и сѣде Изяслав на столѣ своем, месяца маиа 2 день. И роспусти ляхы на покормъ, и избиваху ляхи отаи; и възвратися в Ляхы Болеслав в землю свою. Изяслав же възъгна торгъ на гору, и прогна Всеслава ис Полотска, и посади сына своего Мстислава, иже скоро умре ту; и посади в него мѣсто брата его Святоплъка; Всеслав же бѣжа.

В лѣто 6577 [1069]. Поиде Изяславъ съ Болеславомъ, Всеславъ же поиде противу. И прииде къ Бѣлугороду Всеславъ, и бывши нощи, утаився киянъ, бѣжа изъ Бѣлагорода к Полотеску. Заутра же видѣвше людиев бѣжавша князя, възвратишася къ Киеву и створиша вѣче, и послаша къ Святославу и къ Всеволоду, глаголюще: «Мы уже зло створили есмы, князя своего прогнавше, а сеи ведеть на нас Лятьскую землю. А поидѣта въ градъ отца своего. Аще ли не хощете, то намъ неволя, зажегъже градъ свои, ступимъ в землю Греческую». И рече Святославъ имъ: «Послевѣ къ брату своему. Да аще поидеть на вы с ляхи губить васъ, то мы противу ему ратию идемъ. Не дамы бо погубити града отца своего. Аще ли хощеть приити с миромъ, то въ малѣ приидеть силѣ». И утѣшиста кияны Святославъ и Всеволодъ, посласта къ Изяславу, глаголюще: «Всеславъ ти бѣжалъ. А не води ляховъ къ Киеву, противна ти нѣту. Аще ли хощеши гнѣвъ имѣти, погубити градъ, то вѣси, яко намъ жаль отца своего стола». То слышавъ, Изяславъ остави ляхи, поиде с Болеславомъ, мало ляховъ поим, пославъ же предъ собою сына своего Мьстислава къ Киеву. И пришедъ Мьстиславъ, и иссѣче, ижа быша высѣкли Всеслава, числомъ 70 мужь, а другыя слѣпи, а иныхъ погуби, не испытавъ. Изяславу же идущу къ граду, изидоша людие с поклономъ противу и посадиша князь свои в Киевѣ, и сѣде Изяславъ на столѣ своемъ месяца маия въ 2 день. И распусти ляхи на покормъ, и избивааху ляхи отаи, и възвратися в Ляхи Болеславъ, въ землю свою. Изъславъ же възгна торгъ на гору. И прогна Всеслава ис Полотеска, и посади сына своего Мьстислава в Полотескѣ, иже скоро умре ту, и посади ту въ его мѣсто брата его Святополка. Всеславъ же бѣжа.

Въ лѣто 6577 [1069]. Поиде князь великии Изяславъ сь Болеславомъ Лятскымъ на Всеслава, Всеславъ же поиде противу; и прииде Всеславь кь Бѣлугороду, и бывши нощи, утаився киань, бѣжа изъ Бѣлагорода кь Полотьску. Заутра же видѣвше людие бѣжавша князя, възвратившеся ко Киеву и сътворивше вѣче, послаша кь Святославу въ Черниговь и кь Всеволоду въ Переяславль, глаголюще: «Мы зло сътворихомъ князю своему, прогнавше его, а се и ведетъ на ны Лятскую землю; а поидѣта въ градъ отца своего; аще ли не хощете, то намъ неволя: зажегше градь свои, ступимъ вь Греческую землю». И рече имъ Святославь: «Послевѣ кь брату своему, да аще поидетъ на вы съ ляхы погубиты васъ, то мы противу ему ратию идемъ, не дамы бо погубити града отца своего; аще ли хощеть приити съ миромъ , то въ малѣ приидетъ силѣ». И утѣшиста кианы. Святославъ же и Всеволодъ посласта кь брату Изяславу, глаголюще: «Всеславь ти бѣжалъ, а не води ляховъ кь Киеву: противня ти нѣту; аще ли хощеши гнѣвь имѣти, погубити градъ, то вѣси, яко намъ жаль отца своего стола». То слышавъ Изяславъ, оставы ляхы, поиде съ Болеславомъ, мало ляховъ поимь; посла же предъ собою сына своего Мьстислава кь Киеву. И пришедъ Мъстиславь, и исѣче, иже быша высѣкли Всеслава, числомъ 70 мужъ, а другыа слѣпи, инымъ носы рѣза, а иныхъ погуби не испытавь. Великому же князю Изяславу идущу кь граду, изыидоша людие съ поклономъ противу, и посадиша князь свои въ Киевѣ; и сѣде князь великии Изяславь на столѣ своемъ, мѣсяца маиа 2 день. И распусти ляхы на покормь, и избивааху ляхы отаи, и възвратися Болеславь въ Ляхы, въ землю свою. Изяславъ же възгна торгь на гору; и шедъ прогна Всеслава ис Полотцка, и посади сына Мьстислава въ Полотску, онъ же скоро ту умре; и посади въ него мѣсто другаго сына своего Святополка; Всеславъ же бѣжа.

В лѣто 6581 [1073]. Въздвиже диаволъ котору въ братьи; а сии Ярославици бывши междю собою в распрѣ велици: Святославъ со Всеволодомъ на Изяслава. Изиде ис Кыева Изяславъ; Святославъ и Всеволод внидоста в Кыевъ мѣсяца марта въ 22, и сѣдоста на Берестовѣмъ на столѣ, преступивше заповѣдь отню. Святославъ же бѣ начало выгнанию братню, желая болшая власти; Всеволода бо прельсти, глаголя, яко «Изяславъ сватится со Всеславомъ, мысля на наю; да аще его не варивѣ, имать наю прогнати»; и та възостри Всеволода на Изяслава. Изяславъ же иде в Ляхы съ имѣниемъ многымъ и съ женою, уповая богатствомъ многымъ, глаголя, яко «Симъ налѣзу воя», еже все взяша ляхове у него, показавше ему путь от себе. А Святославъ сѣде в Киевѣ, прогнавъ брата своего, преступивъ заповѣдь отню, паче же божию. Великъ бо есть грѣх преступающе заповѣдь отца своего; ибо исперва приступиша сынове Хамовѣ на землю Сифову, по лѣтех 400 отмщение прияша от Бога; от племени бо Сифова суть Еврѣи, иже избивше Хананѣиско племя, и въсприяста свои жеребѣи, свою землю. И пакы преступи Исавъ заповѣдь отца своего, и прия убииство: не добро бо есть преступати предѣла чюжаго.

В лѣто 6581 [1073]. Въздвиже диавол котору в братьи сеи Ярославичех. Бывши распри межи ими, быста собѣ Святослав съ Всеволодом на Изяслава. И изыде Изяслав ис Киева, Святославъ же и Всеволод внидоста в Киев, марта 22, и сѣдоста на столѣ на Берестовѣм, преступивше заповѣдь отца своего, Святославъ же бѣ начало изгонению братню и желаа большая власти; Всеволода бо прелсти, глаголя, яко Изяслав сватится съ Всеславом, мысля на наю; да аще его не остережевѣся, имать ны прогнати. И тако взостри Всеволода на Изяслава. Изяславъ же иде в Ляхы съ имѣнием многым и с женою, уповаа на множество богатства, глаголя: Сим налѣзу плъкъ собѣ в помощь. И взяша все ляхове у него, и показавше ему путь от себе. А Святославь сѣде в Киевѣ, прогнав брата своего, преступив заповѣдь отца своего, паче же Божию. Велии бо есть грѣх преступающим заповѣдь отню; ибо исперва преступишя сынове Хамови на землю Сифову и по 400 лѣтех отмщение приашя от Бога; от племене бо Сифова суть евреи, иже избивше Хананѣиско племя, въсприашя свои жребии и свою землю; и пакы преступи Исав заповѣдь отца своего, и прия убииство; не добро есть преступати предѣла чюжаго. В се же лѣто основана бысть церковь Печерская игуменом Феодосиемь и епископом Михаилом, митрополиту Георгию тогда сущу в Грецѣх, а Святославу в Киевѣ.

В лѣто 6581 [1073]. Въздвиже дияволъ котору въ братии сии, Ярославичехъ. Бывши распря межи ими, бывъ себе Святославъ со Всеволодомъ на Изяслава. Изыде Изяславъ ис Киева, Святославъ, Всеволодъ внидоста в Киевъ месяца марта въ 22 и сѣдоста на Берестовомъ на столѣ, преступивше заповѣдь отню. Святославъ же бѣ начало въгнанию братню, желая болшая власти, Всеволода прельсти, глаголя, яко «Изяславъ свадится съ Всеславомъ, мысля на ня. Да аще его не попредимъ, имать наю прогнати». И тако възостри Всеволода на Изяслава. Изяславъ же иде в Ляхи съ имениемъ многымъ и съ женою, уповая богатеством многымъ, глаголя, яко «симъ налѣзу воя». Еже все взяша ляхове у него, показавше ему путь от себе.

О изгнании Изяславли. Въ лѣто 6581 [1073]. Въздвиже врагь диаволь вражду вь Ярославичехь. Бывши распри межи ими, быста заединъ Святославь съ Всеволодомъ на великого князя Изяслава; князь же великыи Изяславь изыиде ис Киева и бѣжа въ ляхы, Святославъ же и Всеволодъ вниидоста вь Киевь, мѣсяца марта вь 22 день, и сѣдоста на столѣ на Берестовомъ, преступивше заповѣдь отца своего. Святославъ же бѣ начало выгнанию братию, желаа болшаа власти; Всеволода бо прельсти, глаголя: «яко Изяславь единяется съ Всеславомъ, мысля на наю; да аще его не попредимъ, имать на прогнати»; и тако възостри Всеволода на Изяслава. Изяславъ же иде въ ляхы съ имѣниемь многымъ и съ княгынею, уповаа богатствомъ многымъ, глаголя: «яко симъ налѣзу воа»; еже вся взяша у него ляхове, показаша ему путь отъ себе.

Въ лѣто 6593 [1085]. Ярополкъ Изяславичь хотѣ ити на великого князя Всеволода, онъ же посла противу ему сына своего Володимера ис Чернигова, Ярополкъ же бѣжа въ Ляхы. Володимеръ же Всеволодичь посади въ Володимери Давыда Игоревича, а самь иде къ Луцку, и взя его и матерь Ярополкову, а великую княгиню Изяславлю, и княгиню Ярополчю, и дружину его поимавь приведе вь Киевь.

В лѣто 6595 [1087]. Прииде Ярополкъ из Ляхов и створи миръ с Володимеромъ, и иде Владимеръ въспять Чернигову, и Ярополку сѣде в Володимери. И пребысть мало, изыде Звѣнигороду, и дошедшу ему града, прободенъ бысть от проклятаго Нерадьца, от дьявола научена и от злыхъ человекъ, лежащу ему на возѣ, саблею с коня прободе и. Тогда, въздвигнувся, Ярополкъ выторгъ ис себе мечь и рече велиимъ гласомъ: «Охъ тот мя вороже прободе!» И бѣжа Нерядца треклятыи къ Перемышлю къ Рюрикови. И Ярополка вземше отроци на конь пред ся, Радко и Воикинъ, и инии, и несоша къ Владимеру, оттуду Киеву. Изыде противу ему благовѣрныи князь Всеволодъ съ сынома, с Володимеромъ и с Ростиславомъ, и вси боляре, и митрополитъ Иоанн и все священьство с нимъ. И положиша его в рацѣ съ честью въ церкви святого апостола Петра.

Въ лѣто 6595 [1087]. Прииде Ярополкь Изяславичь изъ Ляховъ, и сьтвори миръ съ Володимеромъ; и иде Володимеръ въспять кь Чернигову, а Ярополкь сѣде во Володимери въ Велины. И пребысть мало, и поиде Ярополкь Изяславичь изъ Володимера кь Звенигороду въ Велины; и не дошедшу ему граду, на пути прободень бысть отъ проклятаго Нерадца , отъ давола научена и отъ злыхъ человѣкь; лежащу ему на возѣ, саблею съ коня прободе его; тогда въздвигнувся Ярополкь, выторгь изъ себе саблю, и рече велиимь гласомъ: «Охъ, тотъ мя вороже прободе»! И бѣжа треклятыи Нерадець къ Перемышлю къ Рюрикови Ростиславичю, внуку Владимера Новогородцкаго Ярославича, а Ярополка вземше на носила отроци его, Радко и Воиникь и инии, и несоша его кь Владимерю, и оттуду изъ Велыни кь Киеву. И выде противу ему благовѣрныи князь великыи Всеволодъ съ сынома, съ Володимеромъ и Ростиславомъ, и вси боляре, и митрополитъ Иоанъ и все священство съ нимъ; и положиша его въ рацѣ сь честию въ церкви святаго Петра апостола, декабря 5.

В лѣто 6605 [1097]. Приидоша Святополкъ и Владимеръ, и Давыдъ Игоревичь, и Василко Ростиславичь, и Давыдъ Святославичь, и братъ его Олегъ, и сняшася у Любча на устроение мира, и глаголаше къ себѣ, ркуще: «Почто губимъ землю Рускую, сами на ся котору дѣюще? А половци землю нашу несуть разно и ради суть, еже межи нами рать. Да нынѣ отселе имемся по единъ умъ и по едино сердце и блюдемъ землю Рускую. Кождо да держить оттчину свою: Святополкъ Киевъ, Изяславъ, Володимерь Всеволожь, Давыдъ и Олегъ, и Ярославъ, Святославъ, а имъ же раздавалъ Всеволодъ грады, Давыду Володимеръ, Ростиславичема: Перемышль Володареви и Василкови Теребовль. И на томъ целоваша кресть: "Да аще отселе кто на кого будеть, то на того будемъ вси и крестъ честныи, и вся земля Руская». И целовавше, поидоша въсвояси. И прииде Святополкъ съ Давыдомъ къ Киеву, и ради бывше людие вси, но токмо дияволъ печален бяше о любви ихъ. И влѣзе сатана нѣкоторым мужемъ, и почаша глаголати къ Давыдови Игоревичи, ркуще тако: «Яко Владимеръ есть сложился с Василкомъ на Святополка и на тя». Давыдъ же, вѣруя лживымъ словесемъ, нача глаголати на Василка, глаголя: «Кто есть убилъ брата твоего Ярополка, а нынѣ мыслить на мя и на тя, и сложился есть с Володимеромъ? Да промышляи о своеи головѣ!» Святополкъ же смятеся умомъ, рече: «Егда есть се правда ли будеть или лжа?» И рече Святополкъ къ Давыдови: «Да аще право глаголеши, Богъ ти буди послухъ. Аще ли завистию молвиши, да Богъ будеть за тѣмъ!» Святополкъ же сжалися по братѣ своемъ и о себѣ помышляти нача, егда се право будет, и я вѣру Давыдови, и прельсти Давыдъ Святополка, начаста думати о Василкѣ, а Василко сего не вѣдааше, ни Володимеръ. И нача Давыдъ глаголаати: «Аще не имѣве Василка, то ни тебѣ княжения в Киевѣ, ни мнѣ в Володимерѣ». И послуша его Святополкъ. И прииде Василько, перевезеся на Выдобычь, и иде поклонитися святому Михаилу в монастырь, и ужина ту, а товары своя на Рудици постави. Вечеру же бывшу, присла Святополкъ, рече къ Василку: «Не ходи от именинъ моихъ». Василко же не хотѣ: «Не могу ждати, брате, егда будеть рать на дому». И присла к нему Давыдъ: «Не ходи, брате, не ослушаися брата стареишаго». И не хотѣ Василко ждати именинъ Святополчих. И рече Давыдъ Святополку: «Видиши ли? Не слушаетъ тебе, а ходя подъ твоею рукою. Аще ти отъидеть въ свою землю, и ты узриши, что ти не заиметь ли городовъ твоихъ, да помянеши мене. Но призови его к себе и ими его, и даи же мнѣ». И послуша его Святополкъ и посла по Василка, глаголя: «Аще не хощеши ждати именинъ, да прииди ко мнѣ, целуеши мя и посидимъ вси съ Давыдомъ». Василко же обѣщася приити, неведыи на себе льсти. Василько же, всѣд на конь, поѣха, устрете и Василка дѣцькы его и поведа ему, глаголя: «Не ходи, княже, хотять тебе убити». И рече Василко в себе: «Межи нами крестъ. Не иму сему вѣры, и воля Господня да будеть». И приѣде Василко на дворъ Святополчь. И срѣтоша и Давыдъ, и потом Святополкъ, и сѣдоша. И нача Святополкъ глаголаати: «Буди, брате, до именинъ». И рече Василко: «Нелзѣ ми остати, уже есмь и товары отпустилъ прочь». Давыдъ же сѣдяаше, а жестоко сердце имяаше, аки нѣмъ сѣдяаше. И рече Святополкъ: «Завтракаи, брате». Он же обѣщася: «Воля твоя да будеть». И Святополкъ и Давыдъ идоста вонъ, и повелѣста Василка сковати въ двои желѣза, и устроиша сторожи. И заутра Святополкъ созва боляре свои и кияны, и поведа имъ, еже ему глаголалъ Давыдъ на Василька: «Брата ти уби и на тя свѣщася со Владимеромъ, хощеть тя убити и грады твоя заяти». И рѣша людие: «Тебѣ, княже, достоить блюсти своея главы. Да аще право будеть молвилъ Давыдъ, да прииметь Василко казнь. Аще ли неправду будеть глаголалъ Давыдъ, да прииметь от Бога и отвѣщаеть предъ Богомъ». И начаша глаголати игумени честнии и попи Святополку: «Не истинна се есть на Василка, но лжа». Давыдъ, увѣдавъ, нача Святополка поущати на ослепление Василка: «Аще сего пустиши, то ни тебѣ княжити, ни мнѣ». А Святополкъ же хотяаше пустити Василка, но Давыдъ же не хотяаше, блюдеся Василка. И ведоша Василка ис Киева къ Бѣлугороду, а от Киева вдале 10 веръстъ, и введоша его въ гридницю окована. И узрѣ Василко торчина, ножь остряща, и разумѣвъ, яко хотять его слѣпити, и въспи къ Богу, съ плачемъ глаголя: «Господи Исусе Христе, сыне Божии. Ты вѣси, что есмь своеи братьи не измѣнилъ ничто же!». И се влезоша послании Святополкомъ и Давыдомъ Сновидъ Изечевичь, конюхъ Святополчь, и Дмитръ, конюхъ Давыдовъ, и посласта коверъ, и яста Василка и не можаста, и въскочиста ина два, и накинуста на Василька двѣ дьскы, и едва утолиста с нужею Василька, и положиста въ знакъ, и выняста у Василка очеса. И от тоя нужа бысть, яко мертвъ. И везоша и в Володимерь. И бысть на мосту на Въздвиженьском, на торговищи, и сняша с Василька срачицю кроваву, и даша и мыти попадьи. И начаша попадья плакати велми, и очютися Василко, и рече: «Гдѣ се есмь?» И нача просити воды, и даша ему пити. Он же рече: «Где есть моя сорочка? Да бых в тои сорочкѣ и смерть приялъ, кровавѣ сорочкѣ». И привезоша и в Володимерь Василка, и прииде Давыдъ, акы нѣчто уловъ уловивъ, и утѣшился, и велѣ его стрещи 30 мужемъ. Вълодимеръ же, слышавъ, яко ятъ бысть Василко и ослѣпленъ, ужасеся и плакася горко: «Сего не бывало бысть в Рускои земли ни при дѣдех наших, ни при отцѣхъ наших сего зла». И ту абие посла къ Давыду и Олгови Святославичема, глаголя: «Поидете къ Городьцю, да исправимъ се зло въ Рускои земли в насъ, братьи, о Василкѣ. Да сего что не исправимъ, да то болшее зло в насъ въстанетъ, и начнеть брат брата закалати, и погыбнеть земля Руская, и врази наши половци тому радуются, что в насъ, в руских князѣх, промежи зло чинится. И землю Рускую възмуть». Се слышавъ, Давыдъ и Олегъ печални быста велми и плакастася зѣло, ркуще: «Яко сего не бывало в родѣ нашемъ». Ту абие събравше воя, и приидоста къ Володимеру, Володимеру стоящу в бору с вои. И Володимеръ же, и Давыдъ, и Олегъ послаша къ Святополку мужи своя, глаголюще: «Что сие зло створилъ еси? Ввергълъ еси ножь в ны и ослѣпилъ еси Василька. Аще бы ти кая вина была на нь, обличилъ бы еси предъ нами, и упрѣвы его, то бы створилъ еси на нь. А нынеча коя его вина? Яви намъ». И рече Святополкъ: «Яко повѣдал ми Давыдъ Игоревичь, яко "Василко брата ти Ярополка убилъ и тебе хощеть убити, и грады заяти и волости, и ротѣ заходили с Владимеромъ, яко сѣсти Владимеру в Киевѣ, а Василкови въ Володимерѣ". А неволя ми своея главы не блюсти. А не язъ его слѣпилъ, но Давыдъ и велъ к себѣ». И рѣша мужи Владимерови и Давыдови и Олгови: «Извѣта о семъ не имѣи, яко Давыдъ есть слѣпилъ. Не въ Давыдовѣ городѣ ятъ бысть и ослепленъ, но в твоемъ ятъ и ослепленъ». И се имъ глаголющимъ, и разидошася разно. Наутрия же хотящимъ чресъ Днѣпръ ити на Святополка, Святополкъ же хотя выбѣгнути ис Киева, и не даша ему кияне, но послаша Всеволожию и митрополита Николу къ Володимеру, глаголюще ему: «Молимся, княже, тебѣ и братома твоима. Не мозите межи себе погубити земли Руския, иже бѣша стяжали дѣди ваши и отци ваши трудомъ великимъ и храбростию, побарающе по Рустѣи земли, и иныя земли приискывааху. А вы хощете промежи себе погубити землю Рускую». Всеволожа и митрополитъ приидоста къ Володимеру, молистася ему и поведаста молбу киянъ, яко створити миръ и блюсти земли Рускыя, и брань имѣти с погаными. Се слышавъ Владимеръ и, въсплакася, рече: «Поистиннѣ дѣди наши и отци наши блюли земли Рускыя, а мы хощемъ погубити». И преклонися на молбу княгинину, чтяше бо акы матерь и не ослушаяся ея ни в чем же, таче же и святительскыи чинъ чтяше велми и не ослушаяся его, акы отца, и приимъ молбу ихъ, и прииде Всеволожа и митрополитъ къ Киеву, и повѣда вся рѣчи Святополку и кияномъ, яко миръ будеть. И умиришася на семь, что Святополку Давыда иняти или проженути его, и крестъ целоваша. Васильку сущу въ Володимирѣ, и прииде великыи постъ, и нача слыти: идеть Владимеръ и Святополкъ на Давыда на Игоревича. И Давыдъ посла къ Василкови: «Пошли мужи свои къ Володимеру и Святополку, чтобы на мя не ходили. А вдам ти которои городъ любъ, любо Всеволожь, любо Пшель или Перемысль. И рече Василко: «Азъ положу упование на Бога, а тебѣ не мщю. Но слышу, что хощеть мя Давыдъ выдати ляхомъ. То се мало ли ся насытилъ моея крове, а се хощеть боле насытитися, оже мя дасть. Азъ бо ляхомъ много зла створилъ и хотѣлъ есмь мьстити и мьстити ляхомъ за Рускую землю. Но се повѣдаю ти по истиннѣ, яко дасть ми се Богъ за мое възвышение, и низложи мя Богъ». И посла Василко къ Владимеру и Святополку: «Мене ради крови не проливаите». И възвратишася въспять и Владимеръ, и Святополкъ. И по семъ же приходящу Велику дни, и поиде Давыдъ Игоревичь приняти Василкову власть, И устрѣте и Володарь, брать Василковъ, у Бужеска, и не смѣяше Давыдъ стати противу Володарю и затворися в Бужескѣ. И Володарь оступилъ градъ, и нача Володарь молвити: «Почто, зло створивъ, не каешися? Да уже помянися, колико еси зла створилъ». Давыдъ же нача на Святополка извѣтъ творити, глаголя: «Сице створилося ци въ моемъ градѣ. Азъ сам ся боялъ, аще быша и мене яли и створили тако же. Неволя ми было пристати къ совѣту Святополчю, ходяи в руку его». И рече Володарь: «Нынѣ пусти брата моего, и сътворю с тобою миръ». И радъ бысть Давыдъ, посла по Василка, и приведъ, Володареви его дасть. И створиша миръ, и разыдошася, и прииде Василко, и сѣде Теребовли, а Давыдъ Володимерю. И наставши веснѣ, прииде Володарь и Василко на Давыда, и Давыдъ затворися в Володимери. И онѣма же ставшима около города Всеволожа, и взяста копиемъ град, и зажгоста, и выбѣгоша людие от огня. И повелѣ Василько вся жещи, и створи мщение на людех неповинныхъ. По сем же приидоста къ Володимерю, и Давыдъ затворися въ градѣ, и оступиша и, глаголюще. И посласта володимерьцемъ, глаголюще: «Не приидоховѣ на градъ вашь, ни на васъ, но на врагы своя, Туряка и Лазаря, и Василя. Тѣ бо суть намолвили Давыда, и тѣхъ есть послушалъ Давыдъ и створи се зло. Да аще хощете за сихъ битися, да во се мы готовы, аще ли выдаите врагы наша». И гражане, се слышавше, рекоша Давыдови: «Выдаи мужи сия». И жаль бо бѣ Давыду мужеи тѣхъ велми и не по волѣ выдасть Туряка, Лазаря, Василя, и растрѣляша Васильковичи, и сотворивъ миръ, отъидоша. Се же второе мьщение створи, его же не бяше лѣпо творити. Святополку же обѣщавшуся прогнати Давыда, и поиде къ Берестию къ ляхомъ. И се слышав, Давыдъ иде в Ляхи къ Володиславу, ища помощи. Ляхове же обѣщася ему помагати и взяша у него злата 50 гривенъ, и ркуще: «Поиди с нама на Святополка, и ту смирим тя съ Святополкомъ». И послуша ихъ, и иде с ними къ Берестию с Володиславомъ, и ста Святополкъ въ градѣ, а ляхове на Бугу. И сносися Святополкъ рѣчми съ ляхи, и дасть имъ дары многы на Давыда. И рече Володиславъ Давыдови: «Не послушаеть мене Святополкъ. Да иди опять въспять». И иде Давыдъ къ Володимерю, а Святополкъ съвѣть створи с ляхи и поиде Пиньску; посла по воя и прииде къ Дорогобужу, и дожда ту вои своихъ, и поиде на Давыда къ граду. И Давыдъ затворися въ градѣ, чая помощи от нихъ. «Мы тебѣ поможемъ на Святополка». И солгаша ему, емлюще у Давыда злато. Святополкъ же оступи градъ и стоя 7 недѣль. И поча Давыдъ молитися: «Пусти мя изъ града». Святополкъ же обѣщася ему, и целоваше крестъ межи собою, и изыде изъ града. А на другое лѣто совокупишася князи, Святополкъ и Володимеръ, Давыдъ, и Олегъ, призваша к себѣ Давыда Игоревича по съвѣту и не даша ему Володимеря, но даша ему Дорогобужь. В немъ и умре Давыдъ Игоревичь. А Святополкъ прия Володимерь и посади в нем сына своего Ярослава.

Въ лѣто 6607 [1099]. Князь великии Святополкь иде на Давыда Игоревича, онъ же бѣжа въ Ляхы, и тамо дасть Володиславу 50 гривень злата, хотя отъ него помощи; а князь великии такоже посла дары многы. Ляхове же отпустиша, льстяще Давыду: «Аще на тя поидетъ, мы ти поможемъ». Онъ же шедь сѣде Володимери, а князь великии прииде на него, и стоа седмь недѣль, Давыдъ же, умоливъ его, выиде изъ града Володимера въ Червень; а князъ великии внииде въ градъ Володимерь въ Великую суботу. Прогнавь же князь великии Святополкь Изяславичь Давыда Игоревича, и хотѣ ити на Василка и Володимера Ростиславичевъ, они же слышавше идоша противу ему. Егда бо шелъ Святополкь на Давыда, тогда къ нимъ кресть цѣлова, глаголя: «Иду на Давыда, а съ вами миръ имѣти хощу и любовь». и преступивь крестное цѣлование, надѣяся на множество вои. Съступившимъ же ся обѣма полкомъ, и Василко възвыси честныи кресть, глаголя: «Сего еси цѣловалъ». И мнози же видѣша кресть надъ Василкомъ на облацѣ възвысившеся велми. И одолѣша Ростиславичи Святополку, и не гнаша по немъ, и осташа на межи. А князь великии Святополкь бѣжа къ Володимерю, а съ нимь сынове его Мьстиславъ и Ярославъ, и Ярославъ сынь Ярополчь брата его, и Святоша Давыдовичь Святославича; и посади князь великии Святополкь сына своего Мьстислава въ Володимерѣ, а сына Ярослава посла по угры. Въ то же время прииде Давыдь Ростиславичь изъ Ляховь, и посади княгиню свою у брата у Володаря, а самъ иде въ Половцѣ. Ярославъ Святополчичь прииде къ Перемышлю, и воева подъ нимъ съ угры съ королемъ Колманомъ и з бискупи, и сташа по Вагру около Перемышля; а Володарь Ростиславичь затворися въ градѣ. А братъ его Давыдъ срѣте Боняка, и воротися съ нимъ, и въ ночи Бонякь провы волческы, и противь его мнози вльци отвышася, и рече Бонякь Давыду: «Побѣда будетъ на угры заутра». Бысть же з Бонякомъ 300 половець, а з Давыдомь 100, и раздѣли ихъ на три полки, поиде на угры; и пусти изгономъ Алтонопу съ 50 человѣкъ напередъ, а Давыда постави подъ стягомъ въ полкь 300 человѣкъ, а самъ раздѣлися на двѣ части, по 50 на сторону. Угры же исполчившеся стояху, бѣ же ихь сто тысячь, и сташа полки промежь себе далече. Альтонопа же пригнавь кь прьвои заставѣ, и пусти на нихъ по стрѣлѣ, и побѣже, а они по нихъ погнаша; яко миноваху Боняка, онъ же нача въ тылъ сѣщи ихъ, Альтонопа противу и обратися, и тако избыша ихъ, а прочимь того невѣдущимъ. И такоже и прочаа полкы избыша, повабливающи за собою; и избиша ихъ многое множьство, и бискупа ихъ Тупана убиша, а инии въ Вагру и въ Сану истопоша, и погнаша по нихъ два дни; бѣ же ихъ тогда изгыбло всѣхь 40,000. Ярославець же Святополчичь бѣжа въ Ляхы, а Давыдь Игоревичь иде ис Червеня къ Володимерю на Мстислава Святополчича, онъ же затворися въ градѣ, и ту устрѣлиша его съ забралы, и тако умре. А на Давыда прииде ту Святоша Давыдовичь Черниговского, а съ нимь Путятя, а Давыду спящу въ полдень, и внезаапу начаша сѣщи вои его; Давыдъ же бѣжалъ въ Половци, и срѣтеся сь Бонякомъ, и воротився прииде на Святошу къ Луцьску, и сътвори Святоша съ нимъ мирь, и иде кь отцу, кь Чернигову, къ Давыду Святославичу, а Давыдъ внииде въ градь Луческь, и оттуду иде къ Володимерю, и сѣде въ немъ, 6608 [1100], а во Новогородскомъ 601[1093] постави .