Великому же князю сущу в Новѣгородѣ, прииде ему вѣсть, яко печенѣзи обьстоятъ Киевъ. Ярославъ же, великыи князь, собравъ вои многы, варягы и словѣни, прииде къ Киеву веснѣ и вниде въ градъ с вои, и печенѣгъ бес числа видѣвъ. Великыи же князь Ярославъ выступи из града и исполчи воя своя, и постави варягы посредѣ, а на правѣи странѣ кияны, и на лѣвои странѣ новогородьци. И сташа предъ градомъ, и печенѣзи почаша приступати, и ступишася на мѣстѣ, идеже есть нынѣ Святая София митрополия руская, бѣ бо тогда половине града, и бысть сѣча зла, и едва къ вечеру одолѣ Ярославъ. И побѣгоша печенѣзи разно, и не видяаху, камо бѣжати, а стенюще, а ови топляаху в Ситомли, а иныи же въ иных рекахъ, а прокъ ихъ пробѣгоша и до сего дни.

Того же лѣта приидоша печенѣзи на Киевь; великому же князю Ярославу сущу вь Новѣгородѣ, прииде ему вѣсть, яко печенѣзи обьстоять Киевь; великии же князь Ярославъ, събравъ воа многы, варягы и словяни, прииде кь Киеву веснѣ, и внииде въ градъ свои. И печенѣгь бес числа видѣвь, великыи же князь Ярославь выступи изъ града, исполчи воа своа, и поставы варягы посредѣ, а на правѣи странѣ киани, а на лѣвои странѣ новогородци, и сташа предъ градомъ. И печенѣзи почаша приступати, и сьступишася на мѣстѣ, идеже есть нынѣ святаа Софиа, митрополиа Русскаа, бѣ то тогда полъ града, и бысть сѣча зла, и едва къ вечеру одолѣ Ярославь. И побѣгоша печенѣзи разно, и не вѣдаху камо бѣжати стеняху : овии топляхуся въ Сѣтомли, а инии же во иныхъ рѣкахь , а инии мнози избиени, а прокь ихъ пробѣгоша и до сего дне.

В лѣто 6546 [1038]. Иде Ярослав к Киеву веснѣ, а на зиму ходи на ятвягы, и не може их взяти.

В лѣто 6546 [1038]. Иде веснѣ велики князь Ярославъ къ Киеву, а на зиму ходи на вятвягы, и не можааху ихъ взяти.

Въ лѣто 6546 [1038]. Иде великии князь Ярославъ къ Киеву веснѣ; а на зиму ходи на ятвягы, и не можаху ихъ взяти.

В лѣто 6549 [1041]. Пакы на весну посла Ярослав сына своего Володимира на греки, и дав ему воя многы, варягы с русью, и воеводство поручи Вышатѣ, Яневу отцу. И поиде Володимиръ на Царьград в лодьях, и прошедше порогы, и придоша в Дунаи. Рекоша русь Володимиру: Станем зде на поли. А варязи рекошя: Поидем под град. И послуша Володимиръ варягъ, и от Дуная поиде к Царюграду съ вои по морю. Греци же видѣвше я, изыдошя на море и начашя погружате в мори пелены Христовы с мощми святых отець. И Божиим гнѣвом възмутися море, и громъ бысть велик и силенъ, и бысть буря велика, и начашяся лодьи разбивати, и разби корабли; и побѣгошя варязи вспять; и княжь Володимирь корабль разби вѣтром, и едва Иоан Творимирец князя всади в свои корабль и воеводы Ярославля. Прочии же вои Володимирови ввержени бышя на брегъ, числом 6000, сташя на брезѣ нази и хотяще поити в Русь, и не иде с ними никтоже от дружины княжи. Вышата же воевода видѣв дружину стоащу, и рече: Не иду къ Ярославу. И высѣде ис корабля к воем и рече Вышата: Азъ иду с ними, рекь: Аще жив буду, с ними, аще ли погыбну, то с дружиною. И поидошя, хотяще в Русь. И бысть вѣсть греком, яко избило море русь, и послав царь, именемь Мономах, по руси олядии 14. Володимир же, видѣв с дружиною, яко идут по них, вспятився, изби оляди гречскыя и възвратися в Русь, всѣдше в корабли свои. Вышату же яшя съ извръжеными на брег, и придоша и к Царюграду, и ослѣпиша руси много. По трех же лѣтех, миру бывшу, пущенъ бысть Вышата в Русь к Ярославу.

В се лѣто пакы на весну посла великии князь Ярославъ сына своего Владимера на грекы, и давъ ему воя многы, варязи, русь, и воеводьство поручи Вышатѣж, Яневу отцю. И поиде Владимеръ на Царьградъ въ лодияхъ, и прошедше порогы, и приидоша в Дунаи, рекоша русь Владимеру: «Станемъ здѣ на полѣ»; а варязи ркоша: «Поидемъ подъ городъ». И послуша Владимеръ варягъ, и от Дуная поиде къ Царюграду с вои по морю. Греци же, видѣвше, изыдоша на море и начаша погружати въ морѣ пелены Христовы с мощьми святых, и божиимъ гнѣвом възмутися море, и громъ бысть великъ и силенъ, и бысть буря велика, и начашася лодии розбивати. И разби карабли, и побѣгоша варязи въспять. И княж карабль Владимерь разби вѣтръ, и едва Иоан Творимиричьз князя Владимера высади въ свои карабль и воеводъ Ярославля. Прочии же вои Владимеровы вывержени быша на брегъ, числом 6000, сташа на брезѣ нази и хотяще поити въ Русь, и не иде с ними никто же от дружины княжие. Вышета же воевода видѣвъ дружину свою стоящу и рече: «Не иду къ Ярославу». И выседе ис карабля къ воемъ, и рече Вышета: «Азъ иду с ними, — рка, — «аще ли живъ буду с нима, аще ли погыбну, то съ дружиною». И поидоша хотяще в Русь. И бысть вѣсть грекомъ, яко избило море русь, и посла царьк, именемъ Монамахъ, по руси въ слѣдъ олядии. Владимеръ же, видѣвъ съ свои его, яко идуть по нихъ, въспятився, изби оляди греческыя, и възвратишася в Русь. Вышету же яша съ изверженъными на брезѣ и приведоша къ Царюграду, и ослѣпишам руси много. По трех же лѣтех минувшу и миру бывшу, пущенъ бысть в Русь Вышета къ Ярославун.

ХОДИЛЪ ВОЛОДИМИРЬ ЯРОСЛАВИЧЬ НА ЦАРЪГРАДЪ. Въ лѣто 6551 [1043]. Веснѣ послаль князь великии Ярославъ сына своего Владимера на грекы, и далъ ему воамногы, варягы, русь, а воеводство поручи Вышатѣ, Яневу отцу. И поиде Владимеръ на Царьградъ въ лодиахь, и прошедше порогы, и пришедше во Дунаи, рекоша русь Владимеру: «станемъ здѣ на поли;» а варязи рекоша: «поидемъ подь городъ.» И послуша Владимерь варягь, и отъ Дунаа поиде кь Царуграду съ вои по морю. Греци же видѣвше, изыидоша на море, носяще съсобою честныа иконы и кресты, и начаша погружати въ море пелены Христовы съ мощи святыхь и иконы, и Божиимъ гнѣвомъ вьзмутися море, и громъ бысть великь и силень, и бысть буря велика, и начатъ корабли разбывати, и разби корабля; и княжь корабль разбивь Владимеровь вѣтрь, и едва Иоаннь Творимирикь князя Владимера всади вь свои корабль и воеводу Ярославля. Прочии же вои Владимерови вывержени быша на брегь, числомъ 6000, и сташа на брезѣ нази, и хотяаху поити въ Русь, и не иде съ ними никтоже отъ княжие дружины. Вышата же воевода, видѣвь дружину свою стоащу, съжаливси, рече: «не иду ко Ярославу;» и выиде къ нимъ ис корабля и рече Вышата: «азъ иду съ ними; рка: аще живъ буду, то съ ними ; аще ли погыбну, то сь дружиною;» и поидоша, хотяще въ Русь. И бысть вѣсть грекомъ, яко избыло море русь, и то слышавъ царь Манамидии, яко русь избыло море, и посла царь Коньстантинь Манамахъ по руси въ слѣдъ олядии 14 сь дружиною; Владимеръ же видѣвь съ воискомь своимъ, яко идутъ по нихь греци, и възвратися на нихъ Володимеръ, изби вся олядии греческыа, и възвратися въ Русь. Вышату же яша съ изврьжеными на брегь, и приведоша кь Царюграду, и ослѣпиша руси много; по трехъ же лѣтѣхь минувшу и миру бывшу пущень бысть Вышата кь Ярославу и сь инѣми въ Русь.

А на весну же Володимиръ заложи Новъгород и сдѣла его.

Ходи Ярослав на литву, и на весну заложи Новград, и сдела и.

Ходи Ярославъ на литву, и на весну заложи Новъгородъ и сдѣла и.

Того же лѣта ходилъ Ярославь на литву; а на весну заложи Новогородъ , и здѣла его.

Того же лѣта Изяславъ, Святославъ, Всеволод, Всеславъ совокупиша вои бещисла и поидоша на конех, в лодиях, бещисленое множество, на торкы. Слышавши же се торци, убояшася, пробѣгоша и до сего дни; помроша бѣгающе, гнѣвомъ божиимъ гоними: ови от зимы изомроша, другыи же гладомъ. Тако Богъ избави крестиянъ от поганых. Потом же ходи Изяславъ на сосолы и дань заповѣда даяти по 2000 гривенъ; они же поручьшеся и изгнаша даньникы; на весну же, пришедше, повоеваша села о Юрьевѣ, и город и хоромы пожгоша, и много зло створиша, и Плескова доидоша воююще. И изидоша противу имъ плесковицѣ и новгородци на сѣчю, и паде руси 1000, а сосолъ бещисла.

Того же лѣта ходи Изяслав на ссолы и дань даяти заповѣда 2000 гривен; они же поручшеся и изгнашя данникы, на весну же, пришедше, повоевашя села о Юрьевѣ, и грады и храмы пожгошя, и много зла створишя, и до Пскова доидошя воююще. И идошя противу имъ псковичи и новгородци на сѣчю, и паде руси 1000, а ссол бес числа.

Того же лѣта ходи Изяславъ на ссолы и дань даяти заповѣда 2000 гривенъ. Они же порочешися и изгнаша данникы. На весну же пришедше, повоеваше села о Юрьевѣ и градъ и хоромы пожьгоша, и много зла створиша, и до Пьскова доидоша, воююще. И идоша пьсковичи противу имъ и новгородьци на сѣчю, и паде руси 1000, а ссолъ бес числа.

Того же лѣта князь великии Изяславь Ярославичь ходы на Солы, и дань даяти заповѣда 2000 гривень; они же поручьшеся, и изгнаша данникы, на весну же пришедше повоеваша села около Юриева, и градъ и хоромы пожгоша, и много зла сътворыша, и до Пьскова доидоша воюющи; и идоша противу имъ Пьсковичи на сѣчю и Новогородци, и паде Руси 1000, а Солъ бес числа.

И того же лѣта, на весну, погорѣ онъполъ, а въ 3 день погорѣ Дѣтѣниць город; Илькину чадь избиша.

В лѣто 6605 [1097]. Приидоша Святополкъ и Владимеръ, и Давыдъ Игоревичь, и Василко Ростиславичь, и Давыдъ Святославичь, и братъ его Олегъ, и сняшася у Любча на устроение мира, и глаголаше къ себѣ, ркуще: «Почто губимъ землю Рускую, сами на ся котору дѣюще? А половци землю нашу несуть разно и ради суть, еже межи нами рать. Да нынѣ отселе имемся по единъ умъ и по едино сердце и блюдемъ землю Рускую. Кождо да держить оттчину свою: Святополкъ Киевъ, Изяславъ, Володимерь Всеволожь, Давыдъ и Олегъ, и Ярославъ, Святославъ, а имъ же раздавалъ Всеволодъ грады, Давыду Володимеръ, Ростиславичема: Перемышль Володареви и Василкови Теребовль. И на томъ целоваша кресть: "Да аще отселе кто на кого будеть, то на того будемъ вси и крестъ честныи, и вся земля Руская». И целовавше, поидоша въсвояси. И прииде Святополкъ съ Давыдомъ къ Киеву, и ради бывше людие вси, но токмо дияволъ печален бяше о любви ихъ. И влѣзе сатана нѣкоторым мужемъ, и почаша глаголати къ Давыдови Игоревичи, ркуще тако: «Яко Владимеръ есть сложился с Василкомъ на Святополка и на тя». Давыдъ же, вѣруя лживымъ словесемъ, нача глаголати на Василка, глаголя: «Кто есть убилъ брата твоего Ярополка, а нынѣ мыслить на мя и на тя, и сложился есть с Володимеромъ? Да промышляи о своеи головѣ!» Святополкъ же смятеся умомъ, рече: «Егда есть се правда ли будеть или лжа?» И рече Святополкъ къ Давыдови: «Да аще право глаголеши, Богъ ти буди послухъ. Аще ли завистию молвиши, да Богъ будеть за тѣмъ!» Святополкъ же сжалися по братѣ своемъ и о себѣ помышляти нача, егда се право будет, и я вѣру Давыдови, и прельсти Давыдъ Святополка, начаста думати о Василкѣ, а Василко сего не вѣдааше, ни Володимеръ. И нача Давыдъ глаголаати: «Аще не имѣве Василка, то ни тебѣ княжения в Киевѣ, ни мнѣ в Володимерѣ». И послуша его Святополкъ. И прииде Василько, перевезеся на Выдобычь, и иде поклонитися святому Михаилу в монастырь, и ужина ту, а товары своя на Рудици постави. Вечеру же бывшу, присла Святополкъ, рече къ Василку: «Не ходи от именинъ моихъ». Василко же не хотѣ: «Не могу ждати, брате, егда будеть рать на дому». И присла к нему Давыдъ: «Не ходи, брате, не ослушаися брата стареишаго». И не хотѣ Василко ждати именинъ Святополчих. И рече Давыдъ Святополку: «Видиши ли? Не слушаетъ тебе, а ходя подъ твоею рукою. Аще ти отъидеть въ свою землю, и ты узриши, что ти не заиметь ли городовъ твоихъ, да помянеши мене. Но призови его к себе и ими его, и даи же мнѣ». И послуша его Святополкъ и посла по Василка, глаголя: «Аще не хощеши ждати именинъ, да прииди ко мнѣ, целуеши мя и посидимъ вси съ Давыдомъ». Василко же обѣщася приити, неведыи на себе льсти. Василько же, всѣд на конь, поѣха, устрете и Василка дѣцькы его и поведа ему, глаголя: «Не ходи, княже, хотять тебе убити». И рече Василко в себе: «Межи нами крестъ. Не иму сему вѣры, и воля Господня да будеть». И приѣде Василко на дворъ Святополчь. И срѣтоша и Давыдъ, и потом Святополкъ, и сѣдоша. И нача Святополкъ глаголаати: «Буди, брате, до именинъ». И рече Василко: «Нелзѣ ми остати, уже есмь и товары отпустилъ прочь». Давыдъ же сѣдяаше, а жестоко сердце имяаше, аки нѣмъ сѣдяаше. И рече Святополкъ: «Завтракаи, брате». Он же обѣщася: «Воля твоя да будеть». И Святополкъ и Давыдъ идоста вонъ, и повелѣста Василка сковати въ двои желѣза, и устроиша сторожи. И заутра Святополкъ созва боляре свои и кияны, и поведа имъ, еже ему глаголалъ Давыдъ на Василька: «Брата ти уби и на тя свѣщася со Владимеромъ, хощеть тя убити и грады твоя заяти». И рѣша людие: «Тебѣ, княже, достоить блюсти своея главы. Да аще право будеть молвилъ Давыдъ, да прииметь Василко казнь. Аще ли неправду будеть глаголалъ Давыдъ, да прииметь от Бога и отвѣщаеть предъ Богомъ». И начаша глаголати игумени честнии и попи Святополку: «Не истинна се есть на Василка, но лжа». Давыдъ, увѣдавъ, нача Святополка поущати на ослепление Василка: «Аще сего пустиши, то ни тебѣ княжити, ни мнѣ». А Святополкъ же хотяаше пустити Василка, но Давыдъ же не хотяаше, блюдеся Василка. И ведоша Василка ис Киева къ Бѣлугороду, а от Киева вдале 10 веръстъ, и введоша его въ гридницю окована. И узрѣ Василко торчина, ножь остряща, и разумѣвъ, яко хотять его слѣпити, и въспи къ Богу, съ плачемъ глаголя: «Господи Исусе Христе, сыне Божии. Ты вѣси, что есмь своеи братьи не измѣнилъ ничто же!». И се влезоша послании Святополкомъ и Давыдомъ Сновидъ Изечевичь, конюхъ Святополчь, и Дмитръ, конюхъ Давыдовъ, и посласта коверъ, и яста Василка и не можаста, и въскочиста ина два, и накинуста на Василька двѣ дьскы, и едва утолиста с нужею Василька, и положиста въ знакъ, и выняста у Василка очеса. И от тоя нужа бысть, яко мертвъ. И везоша и в Володимерь. И бысть на мосту на Въздвиженьском, на торговищи, и сняша с Василька срачицю кроваву, и даша и мыти попадьи. И начаша попадья плакати велми, и очютися Василко, и рече: «Гдѣ се есмь?» И нача просити воды, и даша ему пити. Он же рече: «Где есть моя сорочка? Да бых в тои сорочкѣ и смерть приялъ, кровавѣ сорочкѣ». И привезоша и в Володимерь Василка, и прииде Давыдъ, акы нѣчто уловъ уловивъ, и утѣшился, и велѣ его стрещи 30 мужемъ. Вълодимеръ же, слышавъ, яко ятъ бысть Василко и ослѣпленъ, ужасеся и плакася горко: «Сего не бывало бысть в Рускои земли ни при дѣдех наших, ни при отцѣхъ наших сего зла». И ту абие посла къ Давыду и Олгови Святославичема, глаголя: «Поидете къ Городьцю, да исправимъ се зло въ Рускои земли в насъ, братьи, о Василкѣ. Да сего что не исправимъ, да то болшее зло в насъ въстанетъ, и начнеть брат брата закалати, и погыбнеть земля Руская, и врази наши половци тому радуются, что в насъ, в руских князѣх, промежи зло чинится. И землю Рускую възмуть». Се слышавъ, Давыдъ и Олегъ печални быста велми и плакастася зѣло, ркуще: «Яко сего не бывало в родѣ нашемъ». Ту абие събравше воя, и приидоста къ Володимеру, Володимеру стоящу в бору с вои. И Володимеръ же, и Давыдъ, и Олегъ послаша къ Святополку мужи своя, глаголюще: «Что сие зло створилъ еси? Ввергълъ еси ножь в ны и ослѣпилъ еси Василька. Аще бы ти кая вина была на нь, обличилъ бы еси предъ нами, и упрѣвы его, то бы створилъ еси на нь. А нынеча коя его вина? Яви намъ». И рече Святополкъ: «Яко повѣдал ми Давыдъ Игоревичь, яко "Василко брата ти Ярополка убилъ и тебе хощеть убити, и грады заяти и волости, и ротѣ заходили с Владимеромъ, яко сѣсти Владимеру в Киевѣ, а Василкови въ Володимерѣ". А неволя ми своея главы не блюсти. А не язъ его слѣпилъ, но Давыдъ и велъ к себѣ». И рѣша мужи Владимерови и Давыдови и Олгови: «Извѣта о семъ не имѣи, яко Давыдъ есть слѣпилъ. Не въ Давыдовѣ городѣ ятъ бысть и ослепленъ, но в твоемъ ятъ и ослепленъ». И се имъ глаголющимъ, и разидошася разно. Наутрия же хотящимъ чресъ Днѣпръ ити на Святополка, Святополкъ же хотя выбѣгнути ис Киева, и не даша ему кияне, но послаша Всеволожию и митрополита Николу къ Володимеру, глаголюще ему: «Молимся, княже, тебѣ и братома твоима. Не мозите межи себе погубити земли Руския, иже бѣша стяжали дѣди ваши и отци ваши трудомъ великимъ и храбростию, побарающе по Рустѣи земли, и иныя земли приискывааху. А вы хощете промежи себе погубити землю Рускую». Всеволожа и митрополитъ приидоста къ Володимеру, молистася ему и поведаста молбу киянъ, яко створити миръ и блюсти земли Рускыя, и брань имѣти с погаными. Се слышавъ Владимеръ и, въсплакася, рече: «Поистиннѣ дѣди наши и отци наши блюли земли Рускыя, а мы хощемъ погубити». И преклонися на молбу княгинину, чтяше бо акы матерь и не ослушаяся ея ни в чем же, таче же и святительскыи чинъ чтяше велми и не ослушаяся его, акы отца, и приимъ молбу ихъ, и прииде Всеволожа и митрополитъ къ Киеву, и повѣда вся рѣчи Святополку и кияномъ, яко миръ будеть. И умиришася на семь, что Святополку Давыда иняти или проженути его, и крестъ целоваша. Васильку сущу въ Володимирѣ, и прииде великыи постъ, и нача слыти: идеть Владимеръ и Святополкъ на Давыда на Игоревича. И Давыдъ посла къ Василкови: «Пошли мужи свои къ Володимеру и Святополку, чтобы на мя не ходили. А вдам ти которои городъ любъ, любо Всеволожь, любо Пшель или Перемысль. И рече Василко: «Азъ положу упование на Бога, а тебѣ не мщю. Но слышу, что хощеть мя Давыдъ выдати ляхомъ. То се мало ли ся насытилъ моея крове, а се хощеть боле насытитися, оже мя дасть. Азъ бо ляхомъ много зла створилъ и хотѣлъ есмь мьстити и мьстити ляхомъ за Рускую землю. Но се повѣдаю ти по истиннѣ, яко дасть ми се Богъ за мое възвышение, и низложи мя Богъ». И посла Василко къ Владимеру и Святополку: «Мене ради крови не проливаите». И възвратишася въспять и Владимеръ, и Святополкъ. И по семъ же приходящу Велику дни, и поиде Давыдъ Игоревичь приняти Василкову власть, И устрѣте и Володарь, брать Василковъ, у Бужеска, и не смѣяше Давыдъ стати противу Володарю и затворися в Бужескѣ. И Володарь оступилъ градъ, и нача Володарь молвити: «Почто, зло створивъ, не каешися? Да уже помянися, колико еси зла створилъ». Давыдъ же нача на Святополка извѣтъ творити, глаголя: «Сице створилося ци въ моемъ градѣ. Азъ сам ся боялъ, аще быша и мене яли и створили тако же. Неволя ми было пристати къ совѣту Святополчю, ходяи в руку его». И рече Володарь: «Нынѣ пусти брата моего, и сътворю с тобою миръ». И радъ бысть Давыдъ, посла по Василка, и приведъ, Володареви его дасть. И створиша миръ, и разыдошася, и прииде Василко, и сѣде Теребовли, а Давыдъ Володимерю. И наставши веснѣ, прииде Володарь и Василко на Давыда, и Давыдъ затворися в Володимери. И онѣма же ставшима около города Всеволожа, и взяста копиемъ град, и зажгоста, и выбѣгоша людие от огня. И повелѣ Василько вся жещи, и створи мщение на людех неповинныхъ. По сем же приидоста къ Володимерю, и Давыдъ затворися въ градѣ, и оступиша и, глаголюще. И посласта володимерьцемъ, глаголюще: «Не приидоховѣ на градъ вашь, ни на васъ, но на врагы своя, Туряка и Лазаря, и Василя. Тѣ бо суть намолвили Давыда, и тѣхъ есть послушалъ Давыдъ и створи се зло. Да аще хощете за сихъ битися, да во се мы готовы, аще ли выдаите врагы наша». И гражане, се слышавше, рекоша Давыдови: «Выдаи мужи сия». И жаль бо бѣ Давыду мужеи тѣхъ велми и не по волѣ выдасть Туряка, Лазаря, Василя, и растрѣляша Васильковичи, и сотворивъ миръ, отъидоша. Се же второе мьщение створи, его же не бяше лѣпо творити. Святополку же обѣщавшуся прогнати Давыда, и поиде къ Берестию къ ляхомъ. И се слышав, Давыдъ иде в Ляхи къ Володиславу, ища помощи. Ляхове же обѣщася ему помагати и взяша у него злата 50 гривенъ, и ркуще: «Поиди с нама на Святополка, и ту смирим тя съ Святополкомъ». И послуша ихъ, и иде с ними къ Берестию с Володиславомъ, и ста Святополкъ въ градѣ, а ляхове на Бугу. И сносися Святополкъ рѣчми съ ляхи, и дасть имъ дары многы на Давыда. И рече Володиславъ Давыдови: «Не послушаеть мене Святополкъ. Да иди опять въспять». И иде Давыдъ къ Володимерю, а Святополкъ съвѣть створи с ляхи и поиде Пиньску; посла по воя и прииде къ Дорогобужу, и дожда ту вои своихъ, и поиде на Давыда къ граду. И Давыдъ затворися въ градѣ, чая помощи от нихъ. «Мы тебѣ поможемъ на Святополка». И солгаша ему, емлюще у Давыда злато. Святополкъ же оступи градъ и стоя 7 недѣль. И поча Давыдъ молитися: «Пусти мя изъ града». Святополкъ же обѣщася ему, и целоваше крестъ межи собою, и изыде изъ града. А на другое лѣто совокупишася князи, Святополкъ и Володимеръ, Давыдъ, и Олегъ, призваша к себѣ Давыда Игоревича по съвѣту и не даша ему Володимеря, но даша ему Дорогобужь. В немъ и умре Давыдъ Игоревичь. А Святополкъ прия Володимерь и посади в нем сына своего Ярослава.

Въ лѣто 6605 [1097]. Снидошася вся братиа у Любча на устроение мира, князь великии Святополкь, и Володимерь Манамахъ, и Давыдъ Игоревичь Ярославича, Василко Ростиславичь, Володаревь братъ, и Святославича два, Давыдь и Олегь, и рекоша: «Почто губимъ землю Рускую, межи себе творячи которы и брани великие? а половци землю нашу несутъ разно и пусту чинятъ». И цѣловаша кресть, яко быти имъ всѣмъ за одинь, а дръжатися комуждо отчины своея, а въ чюжее не въступатися; и оттолѣ разыдошася князь великии Святыиполкь къ Киеву, а съ нимъ Давыдъ Игоревичь и Василко Ростиславичь; и яша ту Василка князъ великии Святополкь и Давыдъ Игоревичь, и ведше въ Бѣльгородъ ослѣпиша его, и оттолѣ везоша его къ Володмерю Залѣзькому, и ту его посадиша; и повелѣ Давыдъ стрещи его 30 мужемъ; ищи сего подлинно инде въ лѣтописцѣ. Слышавъ же се Володимерь Манамахъ, нача тужити о семъ и плакати, и посла по Святославичи, по Давыда и по Олга, и хотяше поити на великого князя Святополка. А князь великии начатъ извѣтъ творити на Давыда Игоревича, рече: «Яко тъи мнѣ повѣдалъ; яко хощетъ тя убити Василко, а грады твоа взяти себѣ, а сложился есть съ Володимеромъ; и язъ своеа головы блюлъ, а слѣпилъ его Давыдъ, а не язъ». Онѣмъ же въсхотѣвшимъ на него за Днѣпрь, Святополкь же въсхотѣ бѣжати, и не даша ему киане; а къ Володимеру послаша съ молбою матерь его, Всеволожу княгиню, и митрополита Николу. Князь же Володимерь послушаихъ, и рече имъ: «Аще се все зло сътвориль Давыдъ, то шедъ князь великии Святополкь ими его, или прожени, а мы кровопролитиа не хотимъ». Князь же великии сице обѣщася, и тако мирь сътвориша. Князь великии Святополкь Изяславичь съ Володимеромъ Всеволодичемъ Манамахомъ хотѣша ити на Давыда Игоревича про Василка, онъ же посла къ Василку, глаголя: «Пошли кь братии, да бы на мя не ходили; азъ ти дамъ градъ, кои хощеши». Онъ же посла къ нимъ, рекъ: «Мене ради, братие, крови не проливаите». Они же възвратишася. Тое же весны Давыдъ Игоревичь поиде о Велицѣ дни, хотя прияти власть Василькову, и срѣте его Володимеръ Ростиславичь, братъ Василковь, у Бужска, и не смѣ Давыдъ стати противу ему, и затворися въ Бужскѣ; и ту Давыдъ отпусти Василка, дасть его брату его Володарю Ростиславичу, и сѣде Василко въ Теребовли, а Давыдъ иде къ Володимеру Велиньскому. Тои же весны Василко и Володимерь Ростиславичи идоша на Давыда Игоревича, Давыдъ же затворися вь Володимери; они же взяста градъ Всеволожь, и зажгоста его, а людеи иссѣкоша. Посемь же приидоша къ Володимерю, и оступивше его, и начаша просити Туряка, Лазаря и Василя, яко тѣ намолвили Давыда на ослѣпление Василково; и выда ихъ Давыдъ и не хотя, они же повѣсиша ихъ и разстрѣляша, и мирь въземше отъидоша. Того же лѣта погорѣ онь поль, а въ 3 день дѣтинець згорѣ городъ; и Лукину чадь избыша.

На весну почаша писати святую Софѣю, стяжениемъ святого владыкы.

А на весну почашя писати святую Софию стяжанием святого владыкы Иоана.

А на весну почаша писати святую Софию, въ Новѣгородѣ, стяжениемъ святаго владыкы.

Тои же весны князь великыи Святополкь заложи въ Киевѣ церковь архаггела Михаила, златоверху, въ свои аггель.

А на весну ходи Всеволод с новгородци на ѣмь, и побѣди; нь лютъ бяше путь, яко купляху по ногатѣ хлѣбъ.

Тоя же весны преставися Ростиславь Юріевичь, вь великій пятокь.

Тои же веснѣ преставися архиепископъ Нифонтъ новгородчкыи, априля въ 21: шелъ бо бяше къ Кыеву противъ митрополита; инии же мнози глаголаху, яко, лупивъ святую Софѣю, пошелъ къ Цесарюграду; много глаголаху на нь, нь собѣ на грѣх. О семъ бы разумѣти комуждо нас: которыи епископъ тако украси святую Софѣю, притворы исписаа, кивот створи и всю извну украси; и въ Пьсковѣ святого Спаса церковь созда камену, другую в Ладозѣ святого Климента. Мню бо, яко не хотя богъ, по грѣхомъ нашимъ, дати нам на утѣшение гроба его, отведе и къ Кыеву, и тамо преставися; и пакы ту положиша и в Печерьстѣмъ манастырѣ.

Тои же веснѣ преставися князь Юрьи в Киевѣ, и посадиша Изяслава Давыдовица в Киевѣ на столѣ.

Тои же весны преставися князь Юрьи Володимерич в Киевѣ. И посадишя Изяслава Давидовича в Киевѣ на столѣ.

В то же лѣто, веснѣ, преставистася 2 сына у Ярослава: Изяславъ бяше посаженъ на Луках княжити и от литвы оплечье Новугороду, и тамо преставися; а Ростиславъ в Новѣгородѣ; и оба положена быста у святого Георгиа в манастырѣ.

Тои же весны преставистася два сына у Ярослава: Изяслав бѣше посажен на Луках княжити, и от литвы заборола Новуграду, а Ростислав в Новѣградѣ; и оба положена бысть у святого Георгиа в монастырѣ.