По сих лѣтех братиа сии изгибоша; и быша обидими древьляны, инѣми околними. И наидоша я козаре на горах сих сѣдяща в лѣсѣх, и рѣша: «Платите намъ дань». Съдумавши же полянѣ и даша от дыма мечь. И несоша козаре къ князю своему и старѣишинамъ своимъ. Князь же созва старѣишины своя и рече имъ: «Се налѣзохомъ дань нову». Онѣ же рѣша ему: «Откуду». Он же рече: «В лѣсѣ на горахъ надъ рѣкою Днепрьскою». Они же рѣша: «Что суть далѣ». И показа им мечь; и рѣша старци козарьстѣи: «Не добра дань, княже; мы ся доискахомъ оружьемъ одиноя страны, рекше саблями; а сих же оружье обоямо остро, рекше мечи; сии имут и на нас имати дань и на иных странахъ». Се сбысться все; не от своея воля рекше, от божиа повелѣниа. Якоже при фараонѣ цесари египетьстѣ, егда приведоша Моисѣа, и рѣша старѣишины фараоня: «Сеи хощеть смирити власть египетьскую»; яко и бысть; и погыбоша египтяне от Моисиа, а первѣе бѣша работающе имъ; тако и си пръвѣ владѣша, послѣ же самими владѣша; якоже и бысть: владѣют бо козары князи рускыи и до днешьняго дни. Нь мы на преднее возратимъся. И по сих, братии тои, приидоста два варяга и нарекостася князема: одиному бѣ имя Асколдъ, а другому Диръ; и бѣста княжаща в Киевѣ, и владѣюща полями; и бѣша ратнии съ древляны и съ улици.