А отъ начала царства Костантинова до прьваго сьбора Никиискаго лѣть 12. При семъ же велицѣмъ цари Костантинѣ бысть прьвыи сьборъ въ градѣ Никеистѣмъ, святыхъ отецъ 318, а патриархь былъ Александрь Царяграда, на Ариа злочестиваго, създание и тварь Сына Божиа глаголюще, мѣсяца мая въ 22. Умре же великии царъ Костантинь 65 лѣть. Се же о немъ явимъ въкратцѣ, кто бѣ съи Костантинъ. Бѣаху владѣюще западною страною, рекше Римскою, трие мужи, и аще которыи умретъ, и они иного поставятъ въ того мѣсто, и того владѣли 460 и 18 лѣтъ. Бѣаше же у единого отъ тѣхъ трии мужии и жена непраздна, и въ немощь въпаде въ смертную; жена же умре, а младенецъ трепетааше въ утробѣ еа. Боляре же, вземше ножъ, пропороша чрево еа, и выняша младенца жива и нарекоша имя ему Иулии Кесарь; и тои Иулии Кесарь възрасть, да своихъ двою товарыщевъ убиль; бѣ бо нравомъ гнѣвливь, ростомъ малъ и чернь, очи велицѣ. Бѣ у него воевода именемъ Антонии, и обручи за него сестру свою Октавию, и посла его на Птоломеа, Египетскаго царя, и на его дщерь Клеопатру мудрую. Онь же шедъ и въмѣсто брани смирение възлюби; посла бо ко нему Клеопатра, глаголющи: «како хощеши, съ кровию ли или безъ крове, градъ приати?» Онъ же рече: «безъ крове;» и посагну за него Клеопатра мудраа, дщи Птоломѣа Прокаженаго. И то увѣда Августь, разгнѣвася на Антониа и на Клеопатру, и не точию за оступление, но и за обругание сестры своеа Октавѣи, и вдасть Октавѣю за Антипатра Иродовича, избивъшаго младенца. Поиде Августъ съ зятемъ Антипатромъ воевати въсточныа страны, и то слышавъ Антонии събра воа многы, Персы, и Миды и Ливию, и бысть имъ бои на мори, и отъ множества крове не бѣ знати воды, и тако убиень бысть Антонии, Клеопатру же яша живу. Въсхотѣ же Августъ привести еа живу въ Римъ на показание сестри своеи Октавѣе, и повелѣ твердо стрещи еа; она же видѣвши себе плѣнену, и усмотривши, яко нѣсть ничто же славы честнѣиши, изволи таиную смерть сътворити себѣ, нежели плѣнницею зватися, и припусти къ собѣ двѣ скорпии, ихъ же ношаше въ сосудѣ въ пазусѣ своеи, и утрави себе ими, и уядена бысть, и тако съмерть приа. Августъ же много истомление дасть воиномъ, стрегущимъ ю, о несъхранении еа; повелѣ же тѣло еа помазати змирною, дабы могль цѣло показати въ Римѣ тѣло еа. А и оттолѣ нача Иулии воевати въсточныя страны, Антиохию Великую, и Селевкию и Иерусалимъ, да поима грады многы и покори подъ свою власть. И родися у него сынь Августъ кесарь, и царствовалъ 52 лѣта; при томъ Августѣ бысть рождество Христово. Потомъ Тиверии же царствова въ Римѣ кесарь; при томъ распятся Господь нашъ Исусъ Христосъ. По Тиверии же царствова въ Римѣ Неронь царь. По Неронѣ царствова Еυспасиань, сынь его. По Испасианѣ царствова сынь его Титъ; тои Титъ взялъ градъ Иерусалимъ, три стѣни разбиль и Жидовь расточиль по многымъ градомъ; оттолѣ нѣтъ у Жидовъ никакова града своего. Потомъже, по многыхъ лѣтѣхъ, царствова въ Римѣ злочестивии Диоклитиань и зять его Максимиань; и тѣ мучители мучиша многыхь святыхь мученикь: Диоклитиань святаго Георгиа, а Максимиань святаго Димитриа въ Солуни, въ лѣто 6802; и во Никомидию пришедъ, двѣ тмѣ мученикъ огнемъ съжели. И въ Севастии 40 мученнкь при ихъ же власти мучены, и иныхъ многыхъ мученикь мучили. А Максимиану царю была сестра Феодора за Костею за Зеленымъ, за отцемъ Костантина царя благочестиваго; да Костантинь царь великии родися у Консты не отъ тое Феодоры, но отъ Елены благочестивыя. Прилучися дѣло таково: царь Диоклитиань и Максимиань послали того Консту Зеленого на Пръсидскую землю мирь взяти съ Пръсидскимъ царемъ; и прилучися ему, идучи, ночевати въ градѣ Серпии, у гостинника у Феодора именемъ, и захотѣлося ему плотскаго смѣшения. Гостинникъ же дасть ему на ночь дщерь свою Елену, красну сущу, и тое нощи зачался у неа младенецъ. Констя же превысокии, поидя отъ гостинника, и оставилъ Еленѣ ризу царскую и пръстень златъ, да пошелъ на восточную страну, рекше на Персидскую, и тамо пришедъ посолство исправилъ и миръ вѣчныи взялъ, и възвратися въ Римъ инымъ путемь, и бысть отъ цареи въ чти велицѣи. А у Елены доиде время, и родися у неа сынъ, и нарекоша имя ему Костантинь, и живяше съ материю; гостинникъ же Елены не далъ замужъ, но кормяше ю съ младенцемъ. Потомъ же царь Диоклитиань и Максимиань поидоста царствовати въ Никомидию, а Римъ поручили Констѣ Зеленому; и потомъ посла Конста пословъ своихъ на Пръсидскую землю, и прилучися имъ ночевати у того же гостинника. Дѣтескъ же Костантинъ, играа, въсѣде на пословь конь; они же, видѣвше его тако дръзновенна, досадиша ему; онъ же, росплакався, пожаловася матери своеи Еленѣ; она же, пославши къ посломъ ризу царскую и пръстень златъ, рече: «егоже есть риза и прьстень, то того есть сынь съи.» Они же, видѣвши ризу и пръстень, убояшася зѣло и едва укротиша младенца; и шедше на Пръсидскую землю и възяша миръ, и приидоша въ Римъ, и сказаша Констѣ цару про Елену и про сына еа. Конста же посла по Елену и по сына еа, и приведе ю въ Римъ съ великою честию, и дасть еи полату особную, и любяше ю паче царици Феодоры. И потомъ умираа остави царство Римское Константину сыну своему. И царствова великии царъ Константинъ въ Римѣ, и нача искати благочестиа, и приведе заточеныя христианы отъ темницъ, иже заточили злочестивие царие Диоклитиань и Максимиань, и нача искати православныя христианскиа вѣры; и въ то время бысть ему болѣзнь люта, яко не мощи врачемъ исцѣлити еа; и съвѣщаша цару врачеве, да вся пръвородныя младенца повелить заклати и кровь ихъ точити во едину лохань, и тою кровию измытися ему и отъ недуга премѣнитеся; онъ же повелѣ тому быти. И въсхапився отъ ложа и видѣ полкь жень стоящъ великъ зѣло, плачущь велми, и въпроси: «что суть си?» Они же сказаша ему, яко матери суть принесше своа младенца, иже хотятъ порѣзани быти твоего ради здравиа. Онъ же рече: «хощу да сиа живи будутъ;» и о ту нощь явистася ему Христова апостола Петрь и Павелъ, рекоста: «Господь посла насъ исцѣление тебѣ съвѣтомъ дати сицевымъ: понеже не пролиа кровь невинную, и сего ради Господь помилова тя, якоже и ты толико матереи помилова и съ чады, и не послушалъ еси злыхъ врачевъ твоихъ, хотѣвшихъ погубити душу твою въ рвѣ погыбели, и нынѣ да призовеши епископа Римскаго Селивестра именемъ, крыющагося страха ради мучителии, и речеть ти слово истинны, и породить тя водою и духомъ банею паки бытиа, и дасть ти печать въсыновлениа Божиа, и отъ недуга твоего премѣнишися;» и сиа рекши невидима быста отъ него. Въ утрѣи же Костантинь, призвавь Селивестра папу Римскаго, и сказа ему явление. Селивестръ сказа ему все по ряду православную вѣру христиаискую, и огласивъ его, и крести въ имя Отца и Сына и Святаго Духа. Царъ же крестився, и оттолѣ болѣ начатъ искати православиа. И потомъ поиде въ Греческую землю ко граду Византии, и взятъ его, и създа въ Византия мѣсто градъ въ имя свое, и нарече его Костантинградъ, и нача царствовати въ немъ и утвержати вѣру христианскую.

В лѣто 6449 [941]. Иде Игорь на Греки, и яко послашя блъгаре вѣсть к царю, яко идут русь на Царьград, скѣдии 30000, глаголемы от рода варяжска сущим, иже поидошя и приплушя июня въ 10, и почашя воевати Вифинскыа страны. И пленоваху по Понту до Ираклиа и до Флафлогонскы земля; и всю страну Никомидиискую попленишя, много же и велие зло створишя русь, преже даждь греческым воемь не приспѣвшимъ. Тогда бо и суды вся пожгоша огнемь, а ихже имше пленникы, то всѣх растинаху, иных же к земли присѣкаху, другыа же, яко стража поставляюще, стрѣлами растлеляху, елико же ратному чину творяху, и изламаху опако руцѣ связавше, и гвозди желѣзныа посреди главы вбиваху имъ. Много же святых церквии огневи предашя, монастыри и села пожгошя, и имѣниа не мало обою страну взяшя. Потом же пришедшемь воемь от въстока, Панфиръ деместик съ 40000, Фока же патрекии с македоны, Феодоръ же стратилатъ с фракы, с ними же и сановници болярстии, и обыдошя русь около. И свѣщашя русь, и изыдошя, въоружившеся, на грекы. И брани межи ими бывши злѣ, едва одолѣшя греци, русь же възвратишяся к дружинѣ своеи к вечеру, на нощь же влѣзошя в лодиа и отбѣгошя. Роман же посла на дромоны, елико бяху в Констянтинѣ градѣ с Феофаном патрекиемь на русь. Феофан же лодииныя воя преже урядивъ и уготовив, потом же и слезами себе утвердив, руси ожидаа в лодиах на ня хотя ити, искрестна, глаголемаго форостражниця, в неиже огнь влагаем на просвѣщение в нощи. Се на устьи Понта стражю дѣя, зане ту частое разбоиничество, на страны нагнаниа, ихже изби Ираклии. Ту дожда полку рускых, лодья раздрушь и устроеномь огнемъ пожже; усрѣте бо я въ олядех съ огнемъ, и пущати начя трубами огнь на лодьи рускыя, и бысть видети страшно чюдо. Русь же, видяще пламень, вметахуся в воду морскую, хотя убрести, и мнози погыбошя, и тако прокъ лодии възвратишяся на бѣгъ въ свояси. Тѣм же пришедшемь в землю свою, повѣдаху кождо своим о бывшемь и о оляднемь огни: «Якоже млъния, – рече, – иже на небесех, греци имут у себе, и се пущающе жжаху нас, и сего ради не одолѣхом имъ». Игорь же, пришед, начя съвокупляти воя многы, посла по варягы за море, вабя их на грекы, пакы хотя поити на Грекы.

В лѣто 6449 [941]. Иде Игорь на Греки, и яко послаша болгаре вѣсть ко царю, яко идеть русь на Царьградъ, лодеи 3000, глаголемыи от рода варяжьска сущимъ, иже приидоша и приплуша июня въ 10, и почаша въевати Финичиския страны. И пленевааху по Понту до Ираклия и до Фафлогоньския земля, и всю страну Никомидиискую попленше, много же зло створи русь прежде, дажде греческимъ воеводамъ не приспѣвшимъ. Тогда и суды вся пожгоша огнемъ, а их же имше плѣнники, то всихъ ростинаху, иныхъ же къ земли пресѣкааху, другия же, яко стражи поставляюще, стрѣлами растрѣляаху, елико ратнии творяаху, и изламааху опако руцѣ связавше, и гвозды желѣзныя имъ посреди главы вбивааху имъ. Много же святыхъ церквеи огневи предаша, манастыреве и села пожгоша и имѣние немало обою страну взяша. Потом же пришедшимъ воемъ от въстока Панфиръ демистикъ съ 40000, Фока же и патрекѣи с макидоны, Феодоръ стратилатъ съ фраки, с ними же и сановници болярьстии, и обидоша русь около. И свѣщааша русь, изыдоша, изъоружившеся, на греки. И брани межи има быша злѣ, одва одолѣша греци, русь же възвратишася къ дружинѣ свои к вечеру, на ночь же влѣзоша в лодия и отбѣгоша. Романъ же посла на дромоны, елико бяху въ Костинтинѣ градѣ, с Феофаномъ патрикѣемъ на русь. Феофан же лодииныя воя прежде урядивъ и уготовавъ, потом же и слезами себе утвердивъ, руси ожидая въ лодияхъ, на ня хотя ити ис крестна, глаголемаго Фора стражница, въ неи же огнь влагаемъ на просвѣщение в нощи. Се на устьи Понта стражу дѣя, зане ту частое разбоиничество на страны нагнания, их же изби Ираклии. Ту дожда полъку рускыхъ, лодия раздруши и устроеномъ огнемъ пожже, устрѣте бо я въ оледехъ съ огнемъ, и пущати нача трубами огнь на лодия руския, и бысть видѣти страшно чюдо. Русь же, видяще пламянь, вмѣтаахуся въ воду морьскую, хотяще убрести, и многы погыбоша. И тако прок лодии възвратишася на побѣгъ въ свояси. Тѣм же пришедшимъ въ землю свою, повѣдааху кождо своимъ о бывшемъ и о ляднимъ огни. «Яко же молния, – рече, – иже на небесѣхъ грецы имуть у себе, и пущающе, жгуще нас. И сего ради не одолѣхомъ имъ». Игорь же, пришедъ, нача воя совокупляти многы, посла по варягы за море, вабя я на греки, и пакы хотя поити на Греки.

Въ лѣто 6449 [941]. Иде Игорь на Грекы, и послаша болгаре вѣсть кь царю, яко идутъ русь на Царъгородъ, лодеи 10000, глаголемыи отъ рода варяжска сущиимъ, иже приидоша и приступиша во страну Греческую июня 10, и почаша воевати Финичискиа страны. И плѣневааху по Понту до Ираклиа и до Певлагонскыа земля, и всю страну Никомидиискую поплѣнше, много же и велие (зло) сътвори русь, прежде даже греческымъ воеводамъ не приспѣвшимъ. Тогда и суды вся пожгоша огнемъ, а ихже имше плѣнникы, то всихъ ростинааху, иныхъ же кь земли пресѣкааху, другыя же яко стражи поставляху стрѣлами растрѣляаху, елико ратни творяаху, и изламааху опако руцѣ связавше, и гвозды желѣзныя посредѣ главы въбивааху имъ. Много же святыхъ церквеи огневи предаша, манастыреве и села пожгоша, и имѣние немало обою страну възяша русь. Потомъ же пришедшимъ на нихъ воемъ отъ востока, Панфирь деместикъ съ 40,000 вои, Фока же патрикѣи съ макидони, и Феодорь стратилатъ сь фраки, съ ними же и сановници болярстии, и обыдоша русь около. И сьвѣщавше русь, изыдоша изооружившеся на Грекы. И брани межи ими бывши злѣ, одва одолѣша греци, русь же вьзвратишася кь дружинѣ своеи къ вечеру, на ночь же влѣзоша въ ладиа и отбѣгоша. Романъ же царъ посла на дромоны, елико бяху вь Константинѣградѣ, съ Феофаномъ патрикеемъ на русь. Феофанъ же лодииныя воа прежде уготовавъ, потомъ же и слезами себе утврьдивъ, руси ожидаа въ лодиахъ, на ня хотя ити изъ окрестна глаголемаго фора, стражница, во неи же огнь влагаемъ на просвѣщение нощи. Се на устьи Понта стражу дѣа, зане ту частое разбоиничьство, на страны нагнания, ихже изби Ираклии. Ту дожда полковъ рускыхъ лодиа, раздруши и, устроеномъ огнемъ пожже; устрѣте бо я въ оледехъ сь огнемъ, и пущати нача трубами огнь на лодии рускыа, и бысть видѣти страшно чюдо. Русь же видяще пламень, вмѣтаахуся въ воду морскую, хотяще убрести, и многы погыбоша, и тако прочии вьзвратишася на побѣгь въ своаси. Тѣмъ же пришедшимъ въ землю свою, повѣдаху кождо своимъ о бывшемъ и (о) оляднѣмь огни: «Якоже мльниа, – рече, – иже на небесѣхъ, греци имутъ у себе и пущающе жгутъ насъ, и сего ради не одолѣхомъ имъ». Игорь же пришедъ нача воа съвокупляти многы, и посла по Варягы за море, ваба я на Греки, и паки хотя поити на Грекы.

О РАЗРУШЕНИИ ИДОЛА, ИЖЕ ВЪ НОВѢГОРОДѢ. Въ лѣто 6499 [990]. Посла Володимерь въ Царьгородь кь Фотѣю патриарху, и възя у него первого митрополита Киеву Леона, а Новогороду архиепископа Иакыма Корсунянина, а Ростову архиепископа Феодора, и по инымъ градомъ епископы, и попы и диаконы, иже крестиша всю землю Рускую; и бысть радость всюду. И прииде архиепископъ Иакымъ къ Новогороду, и требища разори, и Перуна посѣче, и повелѣ влещи его въ Влъховь. И привязавше ужи, влечаху его по калу, биюще жезлиемь и пихающе; и въ то время вшелъ бяше въ Перуна бѣсь, въпя въ немъ: «о горе мнѣ! достахся немилостивнымъ симъ рукамъ»; и вринуша его въ Влъховъ. Онъ же пловяше сквозѣ великий мость, верже нѣкто на нь палицу древяну; онъ же връже палицу на мостъ, глаголя: «симъ тѣшащеся людие Новогородстии, поминайте мене»; на немъ же и нынѣ безумнии убивающеся, утѣху творятъ бѣсомъ. И заповѣдаша никомуже нигдеже не приати его. И приближися Перунь кь брегу, и вышедъ Выдблянинь на рѣку рано, хотя грьнци вести вь градъ, и видѣ, оли Перунь припли кь берви, и отрину его шѣстомъ: «ты, рече, Перунище, до сыти еси яль и пиль въ Новѣгородѣ, а нынѣча поплови прочь»; и плы ис свѣта некошное.

О СЪЗДАНИИ РОСТОВСКЫЯ ЦЕРКВИ. Того же лѣта постави Феодоръ, прьвый епископь въ Ростовѣ, церковь дубову Успение Пречистыа, и толику чюдну, якова не бывала и потомъ не будеть, и людъ крести.

Сице бѣ волхвъ въсталъ при Глѣбѣ в Новѣгородѣ; глаголашеть бо людемъ, творяся акы богъ, и много прельсти, мало не всего града: глаголашеть бо, яко провѣде вся, и хуляшеть вѣру крестияньску, и тако глаголаше, яко «Преиду по Волхову пред всѣми людьми». И бысть мятежь въ градѣ великъ, и вси яша ему вѣру, и хотяху побити епископа Федора. И епископъ же Федоръ, вземши честныи крестъ и оболчеся в ризы, и ста пред народомъ, и глагола им: «Аще хощете вѣру няти волхву, тои за него да идет; аще ли вѣрует къ кресту, да идеть к нему». И раздѣлишася на двое: а князь Глѣбъ и дружина его сташа у епископа, а людие вси идоша за волъхва; и бысть мятежь междю ими. Глѣбъ же, въземъ топоръ под скуд, и прииде къ волхву, и рече ему: «То вѣси ли, что утро хощеть быти, что ли вечеръ». Он же рече: «Провидѣ вся». И рече Глѣбъ: «То вѣси лѣ, что ти днесь хощеть быти». Он же рече: «Чюдеса велика створю». Глѣбъ же, выимя топоръ, ростя и, и паде мертвъ; и людье разидошася. Он же погыбе душею и тѣломъ, предавъся диаволу.

Сицево бо влъхвъ встал бѣ при Глѣбѣ в Новѣгородѣ, глаголашет бо людемь, творяся яко Богъ, и многы прелсти, мало не всь град, глаголашет бо, яко провѣдѣ вся, а христианскую вѣру, глаголаше, хуля; и рече, яко Преиду Влъхов пред всѣми. И бысть мятеж въ градѣ, яко вѣру вси яшя ему, и хотяху побити епископа Феодора; епископъ же взем крестъ, и облъкся в ризы и, ста, рек: Иже хощете вѣру яти влъхву, то за нь да идет; аще ли не вѣрует, то къ кресту идет. И раздѣлишася надвое: князь бо Глѣбь и дружина его идошя и сташа у епископа, и людие вси идоша за влъхва; и бысть мятеж велик межи има. Глѣбъ же, възмя топоръ подъ скутом, прииде к волхву и рече ему: То вѣси ли, что хощеть утро быти, что ли до вечера, провѣдѣ вся? И рече Глѣбь: То вѣси ли, что хощет быти днесь? Он же рече: Чюдеса велика створю. Глѣбь же, выем топоръ, и разсѣче и, и паде мертвъ, и людие разидошяся, он же погыбе тѣлом и душею, предався диаволу.

И бысть мятежь великъ въ градѣ, и вси яша ему вѣры, и хотяаху побити епископа Феодора. И епископъ же Феодоръ, вземъ крестъ, облекъся в ризы, ста, рекъ: «Иже хощете вѣру яти вълхву сему, то за нимъ идеть. Аще ли вѣруютъ къ кресту, да идетъ по немъ». И раздѣлишася надвое: князь Глѣбъ и боляре его сташа у епископа, а людие вси идоша за волхва. И бысть мятежь межии людии. Глѣбъ же вземъ топоръ по скутъ, и прииде къ волхъву и рече ему: «То вѣси ли, что утро хощеть быти, или что вечеръ?». Онъ же рече: «Вѣмъ все». И рече Глѣбъ: «То веси ли, что ти день хочетъ быти?». Он же рече: «Чюдеса велика створю». Глѣбъ же, выня топоръ, ростя, и паде мертвъ, и людие разидошася, он же погыбе душею и тѣломъ, предався дияволу.

Сицевъ же бѣ вльхвъ вьсталъ при Глѣбѣ Святославичѣ въ Новѣгородѣ; глаголаше бо людемь, творяся акы Богъ, и многы прелести, мало не весь градъ, глаголаше бо, яко провидѣ вся, и хуляшетъ вѣру христианскую, глаголаше бо: «яко преиду по Вльхову предъ всѣми.» И бысть мятежъ великь въ градѣ, и вси яша ему вѣры, и хотяаху побити епископа Феодора; епископъ же Феодорь вземь кресть, облькся въ ризы, ста, рекь: «иже хощеть вѣру яти волхву сему, то за нимъ идеть; аще ли вѣруетъ кь кресту, да идеть по немь.»И раздѣлишася на двое: князь Глѣбъ и боляре его сташа у епископа, а людие вси идоша за вльхва; и бысть мятежъ межи людии. Глѣбь же вземъ топорь втаи подъ скутъ, и прииде къ волхву, и рече ему: «то вѣси ли, что утро хощеть быти, или что вечеръ?» Онъ же рече: «вѣмъ все.» И рече Глѣбъ: «то вѣси ли, что ти днесь хощетъ быти?» Онъ же рече: «чюдеса велика сътворю.» Глѣбь же выня топорь, растя его, и паде мертвь, и людие разыидошася; онъ же погыбе душею и тѣломъ, предався диаволу.

В лѣто 6585 [1077]. Преставися архиепископъ новгородчкыи Федоръ.

В лѣто 6585 [1077]. Преставися архиепископъ Новградскыи Феодоръ.

Преставися архииепископъ новогородьскыи Феодоръ.

Того же лѣта преставися архыепископъ Новогородскыи Феодорь, уядень отъ своего пса, бывь на архиепископии 9 лѣть.